Интеллектуальное возвышенное

Философия философии, исследующая возвышенное в философии в противовес мифическому в религии - взгляд, лишенный сентиментальности. На протяжении истории философия обросла множеством сентиментальных наслоений и мифов, скрывающих от нас её истинный способ действия, подобно тому как миф о художнике скрывает от нас истинный процесс создания искусства. Из любви к мудрости философия превратилась именно в трепет перед мудростью и приобрела престиж как высшая дисциплина в мире духа, аналогичная математике в естественных науках. Что сделало её такой?

Только в церкви без крыши можно увидеть небеса (Источник)

Философ не имеет контроля или способности изобретать свою философию, он пленник своего мышления, как и все, как все люди своей эпохи или места. То, что он делает - это прояснение и очищение, достижение этого мышления в его чистой, скелетной форме, и его обнажение. Это деятельность осознания, но он не изобретает мышление, и это то, чего я раньше не понимал. Поэтому возникает ощущение глубины, потому что это как археология, очищающая пространство вокруг скелета, а не как скульптор, высекающий скелет. Это не искусство.

Философия является профессией именно потому, что это не изобретение, а как в литературе - это явное высказывание того, что никто не говорит, вынесение того, что под столом, на стол и обнажение формы стола, на котором всё лежит, раскрытие его произвольности, несмотря на то, что он не произволен, поскольку нет возможности изобрести стол или освободиться от него. Но показать, как непроизвольное, в котором мы заключены, выглядит произвольным, показать, как самое внутреннее выглядит снаружи.

Поэтому у Витгенштейна есть две школы не потому, что он был умнее и циничнее, а потому, что он действовал в двух эпохах и на двух философских континентах, в Германии (в субконтиненте Австрии) и Англии, так что в каждой он обнажал [философскую суть], просто потому что люди в наше время живут дольше и больше путешествуют. И когда основа обнажается, следующие поколения видят её, замечают её произвольность. Но эпоха или место без своего философа просто постепенно меняются, и форма мышления дрейфует, и никто уже не помнит об изменении, и нет никаких доказательств, и очень трудно вообще представить задним числом, как думали и воспринимали. Как периоды в археологии, от которых не осталось материальных находок и которые исчезли, например, кочевые культуры.

Поэтому философия больше всего похожа на археологию - археологию мысли, которая раскрывает себя в реальном времени и тем самым оставляет следы для будущих поколений, которые всегда изумляются мышлению прошлого, когда вдруг получают возможность понять его и увидеть, насколько оно отличается. Не потому, что философ был гением или изобрел мышление своей эпохи, а потому что он задокументировал его, и именно изменение поражает нас. Именно потому, что мы воспринимаем иначе - другое восприятие кажется удивительным.

Платон не изобрел мудрость Афин, а задокументировал её, и он кажется самым мудрым из-за прошедшего времени и, следовательно, возросшей дистанции от нас. Поэтому чем дальше мы отдаляемся от него во времени, тем он становится величественнее, как в археологии, где одни и те же остатки становятся всё более и более значительными с течением времени, и то же самое строение гораздо более впечатляет из каменного века, чем из средневековья, например. И жалкие остатки возрастом в миллион лет более впечатляющи, чем огромное здание тысячелетней давности. Прошлое создает монументальность, потому что один и тот же предмет того же размера, наблюдаемый с большего расстояния взгляда, кажется больше. И поэтому самые возвышенные сооружения находятся в прошлом.

Вот, Макиавелли был просто отвратительным политиканом и подлецом, но когда был вынужден уйти в отставку и обнажить основы своего мира, стал важным философом - философом грязного мира, из которого он вышел. И наоборот, важные миры, у которых не было важного писателя или философа, были забыты и утрачены. И вот Макиавелли даёт ключ к пониманию возвышенного, говоря, что правитель должен внушать страх, но не ненависть. То есть возвышенное, то, что кажется нам высоким и неоспоримым, должно вызывать эстетический ужас, но не отвращение, потому что Макиавелли говорит, что страх - это негативное чувство, предотвращающее действие, вызывающее пассивность, а ненависть - это негативное чувство, вызывающее позитивное, активное действие. Поэтому правитель для сохранения стабильности нуждается в страхе, поэтому правители строят возвышенные здания, но не уродливые, и поэтому тенденция к излишней монументальной архитектуре прослеживается на протяжении всей истории.

Поэтому культура должна вызывать страх масс посредством книг, которые они не понимают, огромных, колоссальных массивов знаний, но не посредством чепухи. Американская культура не вызывает благоговения в отличие от европейской, и поэтому там правит чернь, а в России диктатура преуспевает благодаря тяжеловесным Толстому и Достоевскому. Кафка более еврейский, чем Пруст, потому что писал короткие тексты, вызывающие трепет - евреи вызывают трепет своей краткостью. Это еврейский парадокс, который Борхес пытался имитировать, но со слишком большой осознанностью, и Агнон немного преуспел в некоторых своих коротких рассказах. Поэтому евреи вызывают и ненависть, и трепет, и это антисемитизм, потому что кажется, что каждый может написать это, но никто не может.

Высшая эстетическая категория в иудаизме - это не возвышенное, а мифическое, к нему стремятся, включая еврейскую литературу, и это видно также в различии между синагогой - машиной времени (ось простирается максимально назад во времени и максимально вперед в будущее) и церковью - космическим кораблем (простирается максимально высоко к небесам или максимально низко в ад, ось тянется максимально вверх и вниз). Поэтому эстетический идеал иудаизма - это глубокое и древнее, проникновение в книгу, пребывание внутри основополагающего текста. А западный идеал - это высота, отсюда высокая культура и стремление к превосходству. Отсюда и философия, еще со времен Сократа, как превосходящая все формы дискурса и приводящая их в замешательство - акрополь духа (что скрывает то, что она является археологическим объектом).