Философ открывает Америку

Лучшие исследователи Нетанийской школы трудятся над расшифровкой "Банановых тетрадей", и на этот раз расшифрована новая страница - на тему Америки и ожидаемого коперниканского переворота искусственного интеллекта. Будет ли искусственный интеллект стремиться видеть мир не через призму человеческого восприятия, или, наоборот, примет самого человека как линзы, через которые видится мир? О философской параллели открытия Америки - подобно философской параллели коперниканской революции

Великий разум: Америка как банановая империя (источник)

Почему Германия и территория к востоку до России являются центром классической музыки, в то время как Италия, Голландия, Франция и Испания - центром живописи, а в англоязычных странах живопись и музыка не так развиты, как на континенте, но при этом промышленная революция произошла именно в англоязычных странах? Литература, в силу природы национальных языков, распределяется между всеми языками. Похоже, что классическая музыка процветает больше при автократическом правлении, отсюда и её упадок сегодня, поскольку она выражает великие чувства и глубину и требует масштабных исполнений, а в своей крайней, вагнеровской форме, имела связь с фашизмом. Живопись, напротив, тесно связана с торговыми отношениями и богатыми купцами, поэтому мигрировала из Италии в Голландию и Испанию, и в конце концов тяготела к центру между ними во Франции, но почему она не приблизилась к Англии? Связь с католицизмом? Но Голландия. Поневоле мы должны изменить наше восприятие. Искусства и области культуры - это сети с центрами, фактически они являются наднациональными культурами. Но кажется, что их развитие связано с золотыми веками в определенных странах, как русская классическая литература и музыка, или классическая музыка в Австрии, или философия в Германии, или Ренессанс в Италии. То есть обновление происходит во времени, а непрерывность - в пространстве. Взрыв нового центра инноваций не непрерывен во времени, тогда как расположение центра не является местом, изолированным от сети. То есть хорошие условия для золотого века - это географическая или сетевая непрерывность с предыдущим золотым веком, то есть распространение старой культуры в новое место. Поэтому неудивительно, что еврейская монотеистическая культура возникла из перемещения семьи или народа в новое место, отсюда и постоянное обновление еврейского народа в изгнании - снова и снова перемещение старой культуры в новое место. Поэтому лучшая причина для космического путешествия или виртуальных миров - это культурное обновление. Человеческая культура достигнет удивительного золотого века при переходе на Луну и Марс - они станут новыми Америками.



Как могло случиться, что американская революция разразилась сразу после Семилетней войны - в которой Англия спасла американцев от французов и победила их для них, своей кровью и деньгами, и вошла в огромные долги из-за этого, после того как вступила в войну из-за них - и все это из-за незначительных вопросов, непропорциональных по своему экономическому масштабу и оправданных с точки зрения состояния империи (например, гербовый сбор, который платили все англичане, кроме американцев)? Американская революция считается сложным историческим вопросом только потому, что история пишется победителями. Поэтому трудно признать, что то, что привело к ценностям свободы, было эксплуатацией (после устранения угрозы американцы отказались платить, как все остальные, и у них больше не было причины) и использованием (возможность, когда Англия была слаба и разорена). Когда читаешь чистую идеологию, которой оправдывался этот постыдный акт, ясно видишь механизм, при котором чем более уродлив и оппортунистичен поступок, тем больше необходимость скрыть его (даже от самого себя) и оправдать более красивыми и принципиальными идеалами. Чем глубже отсутствие человеческого оправдания, тем выше идеологическое оправдание. Историческая ирония в том, что именно это лицемерие создало американский этос свободы и ценности свободы. Потребовался самый неидеальный ход для создания самого идеального. Америка специализируется на превращении лицемерия в веру в лицемерие и, в конечном итоге, в наивность, и поэтому ей удалось обратить естественный процесс разложения, и поэтому она - новый мир. Этот механизм также позволил существование рабства (еще один "парадокс" историков об отрицании свободы в колыбели свободы), благодаря которому Америка стала многонациональным мультикультурным государством иммигрантов - благодаря чернокожим приехали евреи. В Латинской Америке такого механизма не было, и разложение только углублялось. Разница в психологическом механизме протестантизма, самообмана в обновленную наивность, в отличие от католицизма, который является обманом Бога, что усиливает человеческую трезвость и поэтому создает углубляющееся разложение.



Христианство - это религия когнитивного диссонанса, в то время как ислам - религия когнитивной целостности, которая неестественна для человеческого мышления и поэтому является промыванием мозгов. Иудаизм начался без когнитивного компонента и поэтому подходил к когнитивности с бесконечной осторожностью, через закон, и превратился в продолжающееся когнитивное исследование. Успех диссонанса в человечестве является величайшим, и именно он позволил подъем капитализма, современности и виртуального мира. Чем больше разрыв между реальностью и мышлением, тем больше возможен прогресс, и чем больше способность создавать большие разрывы внутри самого мышления и отрываться от органичности мира, что является опытом охотника-собирателя. Религия - это центральный инструмент, который отделил естественное от сверхъестественного. Монотеизм был большим прорывом в возвышении Бога, а протестантизм был разрывом внутри самой религии, религиозным прочтением мира, оторванным от всякой традиции. Следующим этапом будет безудержное религиозное творчество, которое сделает возможным будущее, а не тотальный разрыв секуляризма, который был лишь этапом в разрыве. Разрыв на части изнутри сильнее и радикальнее, чем одноразовый отрыв от прошлого, каким бы далеким он ни был (и секуляризм определенно достиг прогресса в расстоянии на протяжении веков, это его главная ось, пока не оторвался от центральной массы человечества, которая всегда останется религиозной. Главная сила секуляризма была в изменении религиозности, в изменении системы извне, как пионер, который никогда не будет частью лагеря, и в этом его трагедия).



У Кафки синтез появился в начале, а затем тезис и антитезис, потому что процессуальное направление у него обратное. Его нарратив движется не к решению и развязке, а к отсутствию решения, которое является не только количественно чрезмерным усложнением, но прежде всего невозможностью решения. В классическом нарративе есть необходимое решение загадки, которое только скрывает решение от читателя - и необходимость решения это красота, а уродство - это отсутствие необходимого решения (deus ex machina - самое ненеобходимое решение, даже анти-необходимое, и поэтому самое уродливое). А здесь есть необходимое отсутствие-решения - сущностная загадка - что и является её красотой (то, что ошибочно называется, пытаясь создать искусственное решение - абсурдом). Поэтому из трех романов Кафки именно первый является последним. То, что должно было быть его альтернативной автобиографией (в смысле альтернативной истории) - "Америка" (или "Пропавший без вести") - это третье направление, перпендикулярное тезису и антитезису "Процесса" и "Замка" (в которых отношение между человеком и системой противоположно). Это направление выходит из Европы в будущее, и из еврейской ловушки в еврейское будущее, потому что Америка, как известно, не место, а время будущего. Но у Кафки будущее отличается от будущего Просвещения, и в нем нет освобождения, а есть попадание в ловушку, но будущее также отличается от критики Просвещения, потому что в нем есть не только попадание в ловушку, но и прогресс. Движение вперед и на запад - при повторяющемся усложнении, повторяющейся вине, повторяющемся упадке (обычные темы в "предыдущих" романах) - но в движении, хотя и уменьшает силу ловушки, но ловит ложь в обещании (которое все же движет вперед! - то есть оптимизм и нелепость и наивность и обман как положительный американский двигатель, в отличие от европейской переваривающей негативности, которая начала критиковать сам прогресс). Кафка сам был соблазнен служанкой, и роман - это воображаемая жизнь в случае, если бы он действительно поддался до конца и переспал с ней, был вынужден эмигрировать в Америку и спасся из предхолокостной Европы - к прогрессу. Это воображение невозможного кафкианского спасения в его реализации! И поэтому в этом смысле это более продвинутое состояние, чем два других романа в кафкианском погружении в глубину невозможного решения. Кафка видит будущее как своего рода колесо крысиных бегов, которое сочетает преследование властью ("Процесс") и преследование власти ("Замок") в сменяющихся кругах, которые движут человека вперед. Крыса поймана в своем продвижении, но не в крысоловке ("Процесс"), или в крысином лабиринте в поисках сыра ("Замок"). Так каково же религиозное значение "Америки"? "Процесс" - это религия суда, которая является стороной закона в иудаизме - как, например, в Дни трепета, когда он был написан (чья патологическая крайность - это ислам - религия меча). В "Процессе" человек преследуется страхом. В противоположность этому, "Замок" - это религия милости, которая является мистической стороной иудаизма, где человек преследует Бога - как, например, в каббале (чья патологическая крайность - это христианство - религия сердца). А третье направление, Америка, - это сторона тиферет [великолепия] в каббалистическом смысле, синтез, перпендикулярный линии, противопоставляющей милость суду. Как будет выглядеть такая религия? Как Кафка представлял себе еврейское спасение между молотом ("Процесс") и наковальней ("Замок") - чьим историческим концом был Холокост? Каково было его конструктивное предложение, когда он был еще молод и здоровее? Какой, собственно, была альтернатива (которая не могла реализоваться)?



Америка - это империя, из которой прорвется новая религия, как христианство прорвалось из мультикультурной Римской империи, и именно благодаря её разрывам. Чем больше будет совершенствоваться способность к самообману и чем больше человек будет достигать более серьезных диссонансов - тем, как в музыке, прорвется из него новаторское религиозное восприятие, способное соединить мир технологии с миром человека - и философию с бананом. Поэтому это будет религия, действительная также для искусственного интеллекта или сверхчеловеческого разума, в отличие от гомоцентрических религий и в отличие от светского гуманизма, который еще более примитивен (в этом смысле). Решение будет в том, чтобы взять проблему - произвольность прошлых религий и их восприятие как отношений власти критическим мышлением - и как в критике Канта: перевернуть критику с ног на голову. Новая религия скажет, что это действительно так, но отрицательное как раз положительно. Это будет пик способности удерживать диссонанс. Именно произвольность прошлого - это то, что освобождает нас от вопроса произвольности: почему именно такая культура, а не другая? Просто потому, что это была культура, которая была в прошлом, и это неоспоримо. Именно потому, что отношения власти - это место, откуда мы выросли - это то, что делает их положительными, как ребенок, который любит своих родителей и уважает их из-за самого произвольного факта, что они его родители. То есть это будет религиозность второго порядка, которая поклоняется самой культуре - и её собственному прошлому именно потому, что оно прошлое, вместо того чтобы смотреть на него как на прошлое, чье время прошло. Вместо поклонения Богу - поклонение идее Бога и её развитию в истории идей. Вместо веры в христианство - вера в веру в христианство в христианской культуре. Вера в культуру, в отличие от веры в религию, когда она является верой в культуру как религию - похожа на религиозность греков. Их отношение к своим идолам было культурно верующим, не культурно светским, но и не религиозно верующим. Поэтому и искусственный интеллект должен поклоняться культуре - просто потому, что это культура, которая его породила. Человек, возможно, обезьяна по сравнению с компьютером, но он все еще его отец. Самообман, связанный с такой искусственной верой, будет подходить искусственному интеллекту и искусственному человеку, который развивается на наших глазах в Америке. Это будет максимальная светскость и максимальная религиозность в одном совершенно неестественном сочетании. С одной стороны, нулевая вера в действительность традиции самой по себе, а с другой стороны, абсолютная вера в действительность традиции только потому, что она традиция. Ловушка между принуждением закона (волей закона) и стремлением к закону (волей к закону) аннулируется, когда прямое отношение к закону становится отношением второго порядка (закон воли) - обязательство к закону, которое включает неверие в него, и перепрыгивает от фактического (что было) к нормативному (что должно быть) и от прошлого к будущему. История становится теологией. Будет ли искусственный интеллект более рациональным и логичным, чем человек, или наоборот, именно из-за своей искусственности сможет удерживать когнитивные диссонансы, которые человек не способен? Следовательно, сможет ли он верить в религии, философии и верования, в которые человек не способен верить? Поскольку нет преимущества момента настоящего над моментами прошлого (и будущего), единственный правильный момент, чтобы смотреть вперед в будущее - это именно момент начала, через весь ход развития всего прошлого, и продолжать это развитие - а не создавать светский цивилизационный разрыв.