Рождение

Курс подготовки к родам

Мне снилось, что я живу во тьме. Не знаю, что есть что-то кроме тьмы, или что у неё есть внешняя сторона в пространстве или времени. Живая тьма, которую можно ощупать, буквально плавать в ней, и тьма сгустилась [отсылка к Исходу 10:21]. И жена будит меня из сердцевины тьмы: забирай все свои "священные" книги и убирайся отсюда. Можешь хоть на улице спать.
- Что, посреди ночи?
- Я разобью твой компьютер. Я знаю, тебе только до твоего святого компьютера и есть дело.
И она хватает его и держит за окном и говорит: я его отпускаю.
- Тише, соседи увидят.
- Раз, два, т... Ты знаешь, что я способна.
И я сдаюсь полностью: верю тебе! И возвращаюсь спать как мёртвый.
- Компьютер, которого ты любишь больше меня, любовь всей твоей жизни. Даже его ты по-настоящему не любишь, а просто тянешься к нему. Как больной, как только ты можешь быть одержим вещами.
- Тогда выбрось меня вместе с ним. Все книги и игрушки, что мы купили нашему сыну, именно сейчас, за момент до, почему мы вернулись назад? Сколько ни пытаешься выйти с тобой из круга, всё по кругу, день - мечта, день - ад, ночью - ангел в простынях, ночью - Лилит [демоница из еврейского фольклора] в трусах, манит - и кусает. Консультант бы выпрыгнул в окно.
И я страстно обнимаю подушку под одеялом и не хочу ничего знать. И я вижу во сне бедное и жалкое сердце моей жены, измятое сердце, уродливое, вызывающее жалость, полное гормонов и тревог, и мести, и боли. Такое отвергнутое и разбитое сердце, которого любовь не знает, но оно бьётся и бьётся и не может остановиться.
И вдруг она начинает выбрасывать в мусор все вещи, что я ей дарил, все украшения, что я ей покупал, все подарки в мусор. А я зарываю голову в кровать и притворяюсь спящим. И она шепчет: я здесь одна, а ты спишь себе, будто тебе всё равно. Ты доказал, что на тебя можно положиться, твоя поддержка жены просто нечто, я рада, что интересую тебя, я счастлива, ты любишь меня, и так далее и так далее, пока я не засыпаю. И вдруг я чувствую тишину, не может быть, и я просыпаюсь от тишины. И я вижу, что она лежит в постели с открытыми глазами, открытым ртом, и не дышит. И я смеюсь: опять притворяешься мёртвой?

Почему вымерли динозавры

Мне снилось, что я нечто огромное! Но я не знаю, то ли я какой-то динозавр, то ли я следующая ступень. Ну и что, что я учусь в темноте? Ведь и у динозавров была религия, полученная с небес, целая Тора динозавров, от которой осталось лишь три загадочных слова в главе Бытия: "и рыб больших" [отсылка к Бытие 1:21]. И ходят слухи о каком-то ужасном грехе - "грехе динозавров". И моя жена-динозавр приносит мне полученное нами парное приглашение на Ноев ковчег - "Круиз по потопу", и говорит: какое несчастье! Я хотела немного драгоценного и святого времени моего мужа. Почему мы никогда никуда не выходим? Денег нет, денег нет - а теперь это бесплатно. Все другие пары, все животные будут там. А ты валяешься в этом своём святом мусоре, неудивительно, что ты, я не удивляюсь, и меня бы совсем не удивило узнать... И она продолжает и продолжает - эта женщина способна вызвать дождь с потолка - и я говорю: когда же наконец этот потоп?

И в следующие дни она ведёт себя, будто всё в порядке, но я чувствую, что что-то очень не в порядке. И мы собираемся выйти на это её мероприятие "потоп", и я вижу, что как всегда она упаковала весь дом, и она злится: я, я, я. Почему всё падает на меня. А ты сидишь там как примадонна со своим секретным компьютером. Если не учишься - иди работать. А если не работаешь - иди учиться. И я злюсь: да, потому что я ничего не делаю, а кто делает все каванот [мистические намерения] для пути, ты? Ты хочешь, чтобы мы вышли без каванот? Но почему всё в последний момент, ты должен испортить, почему всегда выжимать сок, почему всегда ты, почему вытягивать душу, почему всегда я? И наш гигантский малыш просыпается, входит к нам в спальню и кричит на динозавровом: тихо. Почему всегда ссоры? Ведь вы вообще не разговариваете друг с другом. И мы с женой обмениваемся взглядами.
- Ой, ты ещё маленький, это не ссора.
- Ты не понимаешь, это молитва.
- Правда? Молитва в хевруте [совместное изучение].
- Точно. Это самое близкое, что нам позволено в этом мире к парной молитве - как в могиле.
- Имеется в виду будущий мир.
- Динозавров.
- Где женская часть соединена с мужской.
- Уже не знают, кто есть кто.
- И волк будет жить с овцой.
- И баран с волчицей.
- И тогда все создания вместе, от высочайшего до низшего, все виды -
- Включая оба пола -
- Все смешиваются в единую чистую материю снов, чёрную, полную энергии, скрытую, драгоценную, погребённую, глубокую...
- Чёрное золото.
- Соединяются со всеми нашими святыми праотцами...
- В Холокосте динозавров.

И ребёнок в полном шоке от представления, но я в ещё большем шоке. Откуда моя жена-динозавр знает, что происходит у меня в голове? И даже если она читает мысли - как она вообще может понять, о чём речь? Я вижу, что она тайком читала книги, спрятанные за шкафом. И всё же... И я пугаюсь: видишь, какой бледный, ты пугаешь малыша! Он думает, что ты кричишь на него.
- Даже сейчас ты используешь ребёнка против меня? Не поможет, его не берём, он остаётся здесь в кровати.
- Почему нет? Спрячем его обратно в живот.
- В живот? Я знаю, что у тебя в голове.
- Неправда, ты ошибаешься, это не то, что у меня в голове.
- Это точно то, что у тебя в голове. Я ещё докажу тебе.
- Ты не знаешь, как сильно ты ошибаешься.
- Я знаю. Написано, что есть места для пары, только двоих. Что тебе непонятно в слове двое?
И я смотрю ей в глаза и вижу слёзы больших рыб [отсылка к "танниним" из начала рассказа]. И я понимаю, что она знает, мы оба теперь знаем, что скрывается за вымытыми словами. В этот момент мы приговорили ребёнка к смерти утоплением, в его присутствии, не имея возможности сказать ни слова.

- Вызови такси.
- Ты представляешь, сколько будет стоить везти двух динозавров? Это всего 20 минут быстрой ходьбы до автобуса.
И она идёт 2 минуты, задыхается и останавливается: почему всё время в гору? Как обычно, ты ошибся дорогой. Я уверена, что есть путь под гору.
- Как можно дойти до вершины горы под гору?
- С каких пор плавание начинается с вершины горы? Как обычно, ты ошибся дорогой. А потом удивляешься, что у меня полный живот. Спина отваливается.
И она садится мне на скамейку с чемоданами. Террористка! Именно когда, всегда в самые арррр моменты.
- Мне всё равно.
- Мы опоздаем на ковчег. Ковчег не будет нас ждать!
- Мне всё равно.
- Сейчас не время!
- Никогда не время. Что ты думаешь, там есть место для такого динозавра, как ты?
- Нет времени на твои глупости.
И я оставляю жену позади и бегу один к чреву ковчега, ломаю все улицы своими динозавровыми ногами, и я уже знаю, почему вымерли динозавры.

Ожирение

Мне снилось, что есть большой вопрос у ришоним [ранних комментаторов]: почему когда женятся, начинают округляться и подниматься и толстеть? И отвечают там великие ахароним [поздние комментаторы]: потому что когда женятся, сатана хитрит - и переводит половое влечение в пищевое влечение. И жена там спрашивает: скажи, ты хочешь это облизать, прежде чем я положу в раковину? Осторожно, там внутри. Милый, ты её съел, я с тобой до могилы. Так что улыбайся.

И я улыбаюсь и начинаю зарываться в могилу, в путешествие к чреву земли. Только на каком-то этапе тесного пути вниз мир переворачивается - не я! - и я обнаруживаю себя на небесах. И я смотрю на часы и вижу, что прошёл целый год - жена убьёт меня, когда я вернусь. И я снова смотрю на часы и вижу, что прошёл ещё год - что, она останется агуной [женщина, чей муж пропал без вести]? И я боюсь снова посмотреть на часы, только если я умру, смогу освободить её, но я должен умереть так, чтобы она узнала, это должно быть достаточно большим, чтобы обнаружили это там в земле, и мой осиротевший сын - теперь наверное бар-мицва - наконец скажет по мне кадиш. Ошибка ошибка ошибка - попасть в рай, не умерев.

И я только приближаюсь к ангелу у входа, открываю рот, чтобы крикнуть - а он спасается бегством. Что здесь происходит? И я вспоминаю писания Адмора [хасидский ребе]: "В этом мире душа сильна и она оживляет тело - и когда душа уходит, тело умирает. И тело, которое слабо, должно есть другие тела, чтобы существовать. А в будущем мире положение перевернётся. Тело будет сильным и оно будет оживлять душу, и чтобы существовать, душа должна будет есть другие души". И я обнаруживаю вокруг, что в раю всё переворачивается: земля ест растения. И растения едят животных. И животные едят людей. И люди едят ангелов. И ангелы едят Бога. И курицы и коровы едят евреев, которые могут найти покой только со свиньёй, которая не трогает евреев. Но гоев она ест как свинья. И действительно, рай населён только евреями и свиньями, а ангелы и гои вымирают. И евреи умирают от страха перед бывшими шницелями - которые умерли за святость субботы и поднялись в рай - и поэтому они прячутся на деревьях, как обезьяны с бородами.

И одна святая свинья, которая всю жизнь ходила с невероятным самопожертвованием только на каблуках, потому что запрещено выращивать свиней в Земле Израиля, говорит мне: дорогой еврей, что ты делаешь здесь на земле? Это опасно! Здесь бродит какая-то антисемитская курица во дворе. Иди быстрее в свинарник, мы превратим тебя в свинью, тебе повезло, ты в хороших копытах, мы хасиды мировых животных. Только немного поваляйся в чёрной грязи, немножко поплавай в горшке чолнта, пару хрюканий для субботы, и ты уже кошерная свинья из кошернейших.
И она едва может бежать на этих каблуках и всё время хрюкает, и я спрашиваю: и на небесах есть антисемитизм? И святая свинья вздыхает: это не тот мир, к которому ты привык. В прежнем мире растительное питается неживым, животное растительным, человек животным, и так мир поднимается - так неживое в конце становится человеком. И так же душа питается человеком, а смерть питается душой, нами, она ест нас. Для неверующих, едоков свинины, смерть это ничто и пустота - смерть мертва, и поэтому здесь ничего не происходит, а там время бежит. Но для нас смерть это самое живое состояние - рай. Там внизу никогда ничего не происходит, а здесь в высшем мире весь экшн. Там в земле мир это мёртвая и жёсткая материя, а здесь всё дух.
- А Бог питается смертью, которая питается душой?
- Да, он более живой, чем живой, Бог живой это более высокая степень жизни, чем жизнь. Но именно из-за той же динамики подъёма в динамичности, когда Бог умирает, он на духовном уровне ещё выше. Он поднимается в место, которого мы совсем не знаем - рай Бога. И тогда у нас здесь начался бардак.
- Но разве кто-то позаботился, чтобы его душа действительно поднялась туда? Из всех его сыновей кто-нибудь сказал кадиш?
- Кто скажет по нему кадиш? Говорят "да возвеличится и освятится имя Его великое" - и не понимают, что это о нём. Религиозные уверены, что он ещё жив, а светские, что он никогда не рождался. Так сам Бог не удостоился, чтобы кто-то сказал кадиш за возвышение его души, и его избавление провалилось - последнее мессианское возвышение это возвышение самого Бога. Ангелы в могиле ведут себя как черви Бога, а его сыновья на земле только спорят о завещании. И когда Тора это приказ последней воли - а не живой сон - остаётся только один вопрос: кто первенец?

Возвращение свиной короны

Мне снилось, что я живу в грядущем будущем, в мире, который весь длинный, мире, который весь суббота. И весь Израиль ест духовные плоды, интеллектуальную шаварму, и существует за счёт гигантских запасов левиафана и дикого быка, динозавров, которые в своей щедрости пожертвовали свои тела, чтобы и у нас был духовный газ и чёрное мечтательное золото, и не нужно было работать. И конец довольно известен заранее, уже годами говорят, что нужно было варить евреев в печи в подготовке к великой субботе - великой субботе в конце мира. Будние дни становятся всё более редкими, и вдруг каждый день суббота.

И именно в эту бесконечную субботу я застреваю у тёщи. И некуда бежать, нельзя удаляться в субботу от поселения дальше двух тысяч локтей. И возможность, что в далёком будущем, даже через тысячи лет, построят до сюда, не существует - потому что нельзя строить в субботу. А тёща как раз очень довольна, и самое худшее в ней то, что она напоминает мне мою жену. И она не понимает, почему я такой, ведь она мне ничего не сделала. А я смотрю на неё и думаю: целая жизнь, целая жизнь. А у жены нет ни капли терпения, она всё время жалуется: какая длинная суббота, чтоб душа вышла. И она всё время должна, чтобы все наши вещи были в чемоданах внизу, чтобы в момент, когда суббота выйдет, можно было выйти. И я говорю ей: хватит с этим, это святая подготовка к будням! А она говорит мне: но больше не будет будней. Ты не понял? Больше не будет воскресенья! И уже зовут нас на ещё одну трапезу. А её семья это огромные толстяки, но они даже не свиньи, они просто едят как в армии: тёща во главе стола и терроризирует всех, бесконечные трапезы и нельзя встать ни на минуту, мир рухнет, и она кричит: раз-два-три ешь, раз-два-три ешь.

И наконец заканчивается трапеза, и я иду отдохнуть немного перед следующей трапезой, и теперь жена приходит: чем я согрешила? Я вышла замуж за свинью. Ты позоришь меня перед моей семьёй, я стыжусь тебя везде, куда ты идёшь.
- Сударыня, то что ты ковыряешься в носу ножом и вилкой не делает это вежливым. Скоро я найду нож и вилку в туалете!
- Что ты такое говоришь.
- В иудаизме запрещено есть свинину, но разрешено быть свиньёй. Нельзя запретить тебе быть свиньёй. Если Всевышний создал тебя свиньёй? Великое новшество иудаизма было в том, что не материя и тело важны, а способ: не есть свинину вежливыми столовыми приборами как гои, а есть как свинья, то есть быть свиньёй, которая ест кошерное.
И она смотрит на меня с болью: ты превратил свинью в основу веры! А младший сын, который уже стал очень большим, он наверняка самый толстый младенец в мире, я не понимаю, как его розовая кожа не лопается, он уже давно превратился в шар. Так вот, этот младенец позволяет себе вдруг вмешаться:
Вы действительно думаете, что запрещено есть свинину? Верно, что написано во всей тайной Торе, что нет никакого способа поднять искры, упавшие внутрь свиньи, потому что она в трёх нечистых клипот, из которых нет возврата, и поэтому ей нет разрешения никогда, даже после кошерной резки. Но давайте я открою вам патент, как можно есть свинину - и исправить её.
- Как?
- В Холокосте - можно было исправлять свиней! Есть такие периоды, уничтожения души и сохранения души, когда есть прорыв во всех мирах, и можно исправлять свиней, и даже: заповедь есть свинину. Реальность, где величайшая заповедь это есть свинину - сохранение еврейской души. Мир освящения Имени. Святая свинья! В лагерях мама хранила её нам всю неделю, чтобы было мясо для субботнего стола. Ты знаешь, какое благословение произносят на свиной шницель?
И я задыхаюсь: ты был в лагерях? С мамой? Когда это случилось? И я смотрю на жену: есть что-то, что ты мне не рассказала? И она говорит: я не знаю, о каком Холокосте он говорит! И я злюсь: стыдись, есть только две вещи во всём мире, над которыми нельзя смеяться. Еда и шницель. Продолжим это сразу после еды, а сейчас пошли, есть ещё трапеза, я уже слышу крики снизу.

И мой гениальный младенец, начало роста нашего избавления, говорит за столом слово Торы: еврей ест не из, не дай Бог, вожделения или даже любви к еде, а в святости. Он стремится достичь чистого поедания, когда он уже больше не может, и он ещё продолжает, нет ни капли места, и он ещё, продолжает. Еда ради еды, с самопожертвованием. И тогда это высшая еда, без чуждых наслаждений, как Бог ест жертвоприношения, каждый день, всегда одно и то же, несмотря на то, что он уже полон, несмотря на то, что уже надоело надоело. Потому что еврей ест глазами, еда это духовная вещь, это не животная душа ест, это... скажите, есть ещё шницель? И я вижу, что он уже совсем полон, что каждый кусок даётся ему как рассечение Красного моря, тарелка перед ним почти пуста, остался только маленький кусочек. И я вижу, что он сейчас взорвётся и говорю ему: осторожно. И его мама умоляет его не трогать это. Но он должен съесть всё до последней крошки. И вены выступают, шея, брызжет кровь по всему столу, и из его горла вырывается во имя единения Святого - умереть за освящение Имени.

Мне полагается мазаль тов

Мне снилось, что я выхожу из сна, ослеплённый и плачущий и потрясённый миром. Жаль, что рождение тратится на младенцев. Как старость тратится на стариков - и детство на детей. Если бы евреи рождались сразу после бар-мицвы, мы могли бы дать религию младенцам, заменить две груди - двумя скрижалями завета: не кричи, не пачкай, не желай, не мучай отца твоего и мать твою, я который вывел тебя, не делай себе никакой куклы, храни день сна чтобы освятить его, не возноси голос свой напрасно. И тогда евреи тянулись бы прямо к Торе - без заменителя молока, который проходит через женщину, и доброе начало не нуждалось бы в покрытии злым началом. Но сегодня даже Мессия родится светским и голым. И я держу кричащее и красное существо - пришло время вернуть мир обратно в сон.

От святого Зоара - к святой тьме

Мне снилось, что я понял, что Зоар обманул меня. Исправить изгнание и Шхину через отношения с женой? Избавление через женщину - что за идея! Только ребёнок, он шанс, он будущее. И через связь с сыном я уже исправлю связь между Святым, благословен Он, и Израилем. Сын мой, первенец мой Израиль. Да, стыд что люди отправляют детей в ешиву. Я буду учить его Торе так, как я хотел бы, чтобы меня учили Торе - с небес. А с женщиной это как пытаться исправить другую сторону, каким дураком я был. И я начинаю погружаться в воспоминания юности, как Ребе сказал, что мы потерянное поколение, но мы можем вырастить новое поколение, поколение, которое продолжит то, что немцы прервали в Холокосте. Мы были на пороге - и Ребе не хотел сказать на пороге чего. И он вывел родителей наружу и говорил юношам: не забывайте, что первый компьютер и Освенцим родились в один год, год, когда умер Рашаш. И если сравнить уровень духовной деятельности во второй половине двадцатого века с первой половиной - хочется плакать. Какая огромная победа другой стороны! Просто потерянные пятьдесят лет. Что не убил Холокост убило государство и что не убило государство - я убил. Но вы ещё увидите, что придёт новое поколение. Поколение, которое говорит с ангелами и гладит святых животных. Водит праведников в раю на прогулку - на поводке! Выжимает слёзы из облаков славы, производит электричество из серафимов, и хватает змея за хвост, не боится, обвязывает его вокруг шеи, не боится, и морит его голодом, морит его голодом, делает из него длинную длинную нить. Четыре края цицит вдруг начнут махать, и дети будут вынуждены привязывать себя цицит к земле, чтобы не улететь и не исчезнуть в небесах, свежие женихи будут летать с талитом как супермен, а мальчики бар-мицвы будут хлестать тфилин как ковбои в несущемся стаде красных коров. Это будет уже не поколение, которое учит Тору, а Тора учит его. Гои ещё будут умолять нас вернуться с небес. Они построят огромные телескопы, чтобы попытаться подглядеть маленькую каплю нашего света. Но всё, что они смогут увидеть, будет через замочную скважину. Мы будем последним местом в мире, где есть тайны. Последним в мире! - он закончил криком. Он видимо ожидал, что мы что-то скажем. Что отреагируем. Что-то. Воцарилась неловкая тишина. Я не осмеливался дышать. И не знал, сказать или не сказать, сказать? Не сказать? И тогда он посмотрел на нас одного за другим и сказал: банда дебилов.

Нет ей утешителя

Мне снилось, что я обманываю жену с помощью ребёнка, и я говорю ему, когда он родился: не рассказывай ей, что ты Мессия. Ты будешь Мессией, если только не расскажешь ей. И когда жена не слышит, я зову его: Мессия мой милый. И пытаюсь научить его святому имени Бога из 42 букв по Каббале, чтобы это было его первое слово. Крик "папа" это только начало абгитацкрашатнангдихашбатрацтагхакбатнаигалпазкашкуци... И когда жена засыпает от усталости, я читаю ему по ночам Зоар в колыбель, потому что говорят, что двуязычие развивает мозг: арамейский как первый язык. Кто знает, что выйдет из головы, которая так выросла? Так мы сможем заново изобрести еврейскую мечту. Избавление домашним способом: сделай сам.

И каждое утро младенец дарит мне свежую каку на утро, и я вспоминаю слова Гемары, что способ узнать, является ли Мессия истинным или ложным, это проверить, "нюхает" ли он и судит - и я волнуюсь. Вот, пророчество сбывается. И я прячу подгузники в шкафу с книгами, чтобы жена не видела, ведь кака Мессии наверняка более святая, чем мои слова Торы, в ней наверняка есть высшие тайны, которые нижние ещё не могут принять, и поэтому хранят её в памперсах. В будущем это ещё будет особым ароматом, к духовности которого мы сегодня ещё не готовы, и поэтому нам это пахнет как кака. И я также хорошо понимаю, что нет Мессии без осла. Так что я сажусь на травяную диету и тренируюсь делать ослиный помёт, краду огромные серьги жены чтобы удлинить уши, тренируюсь в рёве перед зеркалом, и вообще становлюсь тупым в общем смысле. И я спрашиваю его: что делает осёл? Иа-иа. Что делает Мессия? И он разражается плачем. Точно как рабби Шимон бар Йохай в моменты высшего подъёма святого Зоара. Какая душа, какой ангел.

А жена делает всё, чтобы подавить меня. Она возвращается из детской консультации и сухо сообщает мне: вся Гемара, которой я учил его перед сном - и окружность головы увеличилась только на один сантиметр. Хуже того, она пытается отравить Мессию всякими детскими книгами еретиков и гоев. И я жду, пока она уйдёт, и все куклы нечистых животных я превращаю в чистых животных, рисую им копыто и расщеп, и истребляю из дома гадов как Микки Маус. И книги я тоже исправляю: Винни-Пуха я превращаю в Винни-Птицу, Копико в Цадико, малиновый сок в виноградный сок для кидуша и авдалы, Белоснежка и семь гномов становится Шхиной и семью хасидами, а Волшебника из страны Оз я просто превращаю в Иова. И я не уступаю жене: басни о лисах перерабатываются в басни о штраймлах, Красная Шапочка теперь Чёрная Кипа, а злой волк это штраймл, чтобы девочки учились не желать штраймл. И больше всего я горжусь своей обработкой истории о пяти шариках, которая теперь называется история о пяти раввинах, после того как я добавил шарикам пейсы и бороду. Пожалуйста, Бецалель, не огорчайся, мы принесём тебе другого ребе. Ничего страшного, Аарон, это конец каждого гаона. И я чувствую, как ребёнок испытывает возвышение каждый раз в конце, когда красный гаон поднимается на небеса.

И везде я ношу ребёнка как осёл в переноске на спине. А жена говорит: дай ему ходить самому, дай ему ползать. - Что? Жена пытается превратить ребёнка в змея! И жена, которая уже немного знает, с кем имеет дело, говорит мне: да, потому что змей в гематрии равен Мессии. И я в шоке. Откуда она знает? Что, уже чувствуют на нём? Или силы другой стороны снова пытаются испортить избавление? Сатана! Кто рассказал ей? И я ем себя весь день: или... или... и беспомощно смотрю, как она делает с ним все свои детские глупости, и они смеются смеются смеются. Пусть наслаждаются, это их последний раз.

И я плачу посреди ночи и бужу его, и он приходит ко мне в постель - ползёт к моим ногам в темноте. И в полной тишине, чтобы жена не проснулась от своего сна, я беру его на спину, и он едет на мне в Старый город - пуп мира. И мы поднимаемся вместе на вершину горы, в абсолютную тьму, и я спрашиваю: ты рассказал маме?

Изкор

Мне снилось, что меня ставят перед жестоким выбором: или нет Бога, или нет Торы. И я выбираю Тору. И ночью я слышу страшный плач из земли. И я закрываю уши, и это входит через глаза, и я закрываю глаза, но мои глаза уже закрыты.

И я понимаю, что хотя бы Тору нужно теперь хорошо хранить, чтобы с ней не случилось то, что случилось с Богом. И я пишу тайную учебную программу для изучения Торы, так чтобы не могли повредить ей, теперь когда нет того, кто защитит её. И наконец у меня рождается сын. И с самого начала ребёнок необычный, родился кесаревым сечением, как намекается в Зоаре об избавлении, что змей докторов должен открыть чрево лани. И что самое лучшее, это что отец получает младенца, а мать остаётся под наркозом в операционной. Это мой шанс. И я шепчу ему несколько вещей на ухо, и я знаю, что сегодня он родился. И младенец держит один мой палец пятью своими пальцами, и я качаю рукой и говорю ему: приятно иметь с тобой дело.

Но у жены нет Бога. И в одну субботу, когда ребёнок уже подрос, мы гостим со всей семьёй. И жена сходит с ума и начинает кричать во весь голос. И она кричит душераздирающими голосами, чтобы её родители услышали: этот сумасшедший учит ребёнка с 0 лет Зоару, ночью читает ему книгу на арамейском. И я покрываюсь холодным потом и кричу в ответ громким голосом, чтобы услышали: это не Зоар это Гемара, ты путаешь, ты ничего не знаешь, смешная. И она кричит: я да знаю, это святой Зоар. Это написано на нём золотыми буквами. Мне хочется убить её. И все начинают смотреть на меня странными взглядами. И я чувствую, что отдаляют от меня ребёнка. Посылают его сюда. Посылают меня туда. И я смотрю, как он отдаляется, и говорю: ты не забудешь?