Можно ли представить другие Google и Facebook?

Почему Google превратила сеть сайтов в более культурную и качественную сеть, чем сеть пользователей, созданная Facebook, и является ли это предопределением судьбы? Антибюрократическая тенденция создала в наше время предпочтение плоским технологическим и социальным архитектурам, однако именно стратификация имеет огромное значение для функционирования государства или культуры. Таким образом возникло противоречие между современными технологическими средствами и высокой культурой и представительной демократией. Это противоречие может быть разрешено только посредством нового типа стратификации, основанного не на бюрократической идее контроля, а на идее суверенного пользователя

Архитектура стратификации создает высокую культуру (источник)

Действительно ли технология движет миром? У каждой эпохи свой zeitgeist [дух времени], но в наше время кажется, что zeitgeist означает технологию. Метанарратив, который нам продают в СМИ и академии, постепенно сходится к одному центральному объяснению, на фоне которого остальные объяснения кажутся устаревшими (в соответствии с технологическим нарративом, где все нетехнологическое является "устаревшим"): технология - это двигатель истории - с незапамятных времен.

При отсутствии духовных находок, даже материальные находки каменного века интерпретируются как прогресс технологии, и все революции прошлого интерпретируются через их технологический аспект: аграрная революция, промышленная революция, революция компаса, генома, пороха, стали и прочие революции, появляющиеся с каждым днем по числу технологий. Даже существенные духовные изменения (монотеизм? Новое время?) объясняются технологически, например, через революцию алфавитного письма или революцию книгопечатания. Хорошее, убедительное и "глубокое" историческое объяснение сегодня - это технологическое объяснение, лежащее под духовными явлениями. Это марксистское наследие, получившее современное обновление, и, как ни парадоксально, оно прекрасно сочетается с нашим отчуждением от нашего прошлого. И если детерминистские исторические объяснения сегодня подвергаются широкому осуждению - детерминистские технологические объяснения удостаиваются почестей. Наконец-то найден детерминистский двигатель (искомый испокон веков) истории - и это технология.

И кто осмелится возразить и предложить альтернативные направления технологического развития? Конечно, не гуманитарии, немногие из которых понимают, как работает компьютер, на котором они пишут свои размышления, или бесчисленные технологические слои - физические, инженерные и математические - обеспечивающие существование интернета. Невежество (а иногда и гордость этим невежеством) гуманитариев в естественных науках и математике - это очень современное явление, имеющее социологические корни, ставшие идеологическими, ведь каждый, кто способен к развитому количественному мышлению, сталкивается с системой стимулов, которая редко направит его за пределы огромного технологического аппарата общества. Кто способен думать об успешных непроверенных направлениях технологического развития - пусть создает стартап. И когда невежество торжествует, возникает детерминистское мышление, полное благоговения перед новым историческим божеством - технологией.




С другой стороны, кто еще будет отрицать огромное влияние технологии на историю? Что ж, не только технология не детерминистична, и есть широкое поле для размышлений посредством альтернативных историй об альтернативных линиях технологического развития, но и не сама технология является глубоким объяснением явлений прошлого и настоящего. Под технологией скрывается еще один слой, который определяет ее развитие и влияние в конкретном контексте - это архитектура технологии. Действительно ли должен был возникнуть один, американский интернет? Разве мы не можем представить, что в многополярную эпоху, когда нет сверхдержавы (то есть не в конкретный исторический момент 90-х), возникли бы несколько конкурирующих интернетов, плохо соединяющихся между собой? Русский, немецкий, китайский? И у каждого своя архитектура, соответствующая культуре, из которой он вышел? Должен ли был Facebook быть спроектирован так, как он спроектирован, например, посредством алгоритма популярности в противовес алгоритму репутации, только потому, что туда привела его невидимая рука технологии? Конечно, скажут, ведь популярность означает прибыль. Но Google спроектирован посредством алгоритма репутации, а не популярности, и именно отсюда проистекает его прибыльность, не так ли?

Является ли нынешняя архитектура демократии предопределением судьбы, чем-то, что проистекает из глубины понятия демократии, или историческим продуктом в специфических исторических условиях, и можно представить в высшей степени демократические выборы в совершенно различных архитектурах, например глубокую архитектуру? Проистекает ли кризис демократии на Западе из самой технологии (детерминистической, как известно) социальной сети и потому является предопределением судьбы, или же он проистекает из очень специфического американского применения ее архитектуры, которое не произошло бы, например, в сети, основанной на репутации? Пока анализ явлений основывается на самой технологии, она кажется стихийной силой, почти высшей невидимой силой (тот самый объект человеческого стремления к "объяснительной силе" испокон веков, воплощавшийся в таких формах как бог или невидимая рука капитализма). Но в момент, когда анализ основывается на понятии архитектуры технологии - внезапно появляются альтернативы, и становится возможным мышление, которое не только критически-негативно, и предложение других социальных архитектур.

Архитектура технологии влияет и на сознание, а не только на социальный порядок. Если в начале компьютерной эры использование компьютера было эзотерическим знанием, доверенным жрецам, знающим "машинный язык", то позже в системах вроде "DOS" оно превратилось в монархическое правление посредством прямых команд. Но только когда возникла современная операционная система, появилась нынешняя архитектура, регулирующая отношения человек-машина. Это операционная система, которая усиливает "пользователя" (новая идея индивидуального суверенитета) именно тем, что скрывает от него все, что не под его контролем. Все огромные внутренности компьютера в его руках недоступны ему, и он не осознает их существования, когда выполняет действия в визуальном интерфейсе, скрывающем их истинный способ работы, но дающем иллюзию прозрачности ("окна") посредством упрощенных графических представлений сложных и "глубоких" действий. Тем самым он дает ему беспрецедентный контроль, выражающийся главным образом в ощущении неограниченной возможности выбора и свободы выражения, в то время как все автономные механизмы постоянно работают самостоятельно, но репрезентативно - то есть согласно изменению представлений перед глазами суверена. Все это подобно демократической форме правления: выборы представителей, подчиненных суверену, который не является частью власти и не управляет государством напрямую, которое воспринимается формально как его слуга, а фактически является огромной полуавтономной бюрократической системой.

Но такая архитектура не единственная, которую позволяет информационная технология, и она постепенно заменяется новой архитектурой, формирующей новое сознание. Процедуры операционной системы по своей сути бюрократические, а не алгоритмические. Но когда таинственный алгоритм Google упорядочил результаты поиска, а секретный алгоритм Facebook - порядок ленты, пользователь стал пассивно зависимым от алгоритма, над параметрами работы которого у него почти нет активного контроля. Мы не можем указать Facebook показывать нам больше постов, касающихся определенного слова или области, или сказать Google, что мы хотим в будущем больше результатов, подобных третьему, или решить сказать алгоритмам, какая проблема или тема интересует нас в целом. Царство скрытого от наших глаз, которое мы не понимаем и не имеем представления о том, как оно работает, и у нас нет даже какого-либо представления или концептуализации его, значительно расширилось, а степень контроля индивида резко снизилась. И все это лишь прелюдия к интеграции алгоритмов глубокого искусственного интеллекта, которые будут самостоятельно изучать наши предпочтения и способы действий, без возможности напрямую контролировать их через какое-либо представление их работы.




Глобальные алгоритмы, в отличие от тех, что управляют нашим компьютером или личным телефоном, накапливают все больше власти за счет суверенного индивида, как глобальные системы, такие как экономика и сеть, накапливают власть за счет государственного суверенитета. Это архитектура, создающая отчуждение между суверенным пользователем и сверхплатформой и ее поведением, и результаты этого отчуждения мы видим в политике и культуре по всему миру: падение доверия к институтам, рост популизма (реакция на снижение суверенитета) и быстрый упадок важного промежуточного уровня в системах и жизненно важного представительства, которое он обеспечивает (например: критики, представляющие "что происходит" в литературной или культурной системе, журналистика, представляющая "что происходит" в демократической системе, интеллектуалы, представляющие "что происходит" в развитии духа, и т.д.). На пике явления мы наблюдаем подъем недемократических систем, которые знают лучше гражданина, что для него правильно (Китай) или используют свою избыточную власть для грубой манипуляции им (ряд полуавторитарных правителей, осуществляющих постоянную медиа-манипуляцию). Но является ли отчужденная алгоритмическая архитектура неизбежностью и следствием сущности технологии и "природы" алгоритмов?

Конечно нет. У каждого алгоритма есть параметры, которые можно сделать доступными пользователю, и даже в упрощенном представлении, если есть такое желание. Вполне можно представить Facebook или Google, которые делают доступными основные параметры своих алгоритмов для контроля пользователем и представляют их в графическом интерфейсе, имеющем для него смысл, и позволяют мне выбрать интерес к "искусственному интеллекту" и "кошкам", отдавая предпочтение результатам, написанным высоким стилем (простой параметр для программирования) или тем, которые упоминают список статей из Википедии, которые я прочитал за последний год. Элементарный пользовательский интерфейс для контроля над алгоритмом также позволил бы настраивать параметры по готовым профилям или тем, которые создали другие пользователи. Так можно было бы использовать, например, готовый профиль того, кто интересуется "русской литературой", и получать ленту, отражающую происходящее в русской литературе в реальном времени, или, например, результаты поиска важнейших открытий в генетике за последний год, что сейчас требует немалых поисковых навыков. Такой профиль создал бы функцию редактора, и взвешивание порядка результатов или ленты также могло бы быть под контролем пользователя (например, по репутации, популярности или трендовости). Почему я не могу знать сегодня, какие посты самые популярные в России на этой неделе, или те, которые собрали больше всего злых эмодзи? Такая возможность создала бы гораздо более прозрачную и широкую социальную сеть - вместо нынешней сети закрытых пузырей.

Как Google и Facebook контролируют глобальные параметры своих алгоритмов, так и каждый пользователь (заинтересованный в этом) мог бы в принципе и практически контролировать алгоритм гораздо более лично и прозрачно. Потеряли бы они от этого экономически? Совсем не очевидно. Это просто потребовало бы немного больше алгоритмических усилий, что вполне в их силах, и если бы требование технологического суверенитета пользователя набрало общественную силу - это бы произошло. Но это не только точечное требование к Google или Facebook (и им подобным). Это принципиальная позиция, которую мы должны отстаивать и защищать до последнего в архитектуре интерфейсов человек-машина, в преддверии будущего интерфейса с искусственным интеллектом. Технология, у которой нет упрощенного представления ее работы, позволяющего выбор - это рецепт катастрофы, как государство, в котором у нас нет суверенитета и выборов представителей и партий - это рецепт катастрофы.

В целом, промежуточные слои в системах (посредники, редакторы, представители, критики, обозреватели, интерфейсы) имеют огромное значение для их правильного функционирования, что редко получает должное понимание и защиту (кому нужны все эти посредники?), и это несмотря на теоретическое обоснование ("глубокая" парадигма) и практическое (например, в работе мозга, который очень стратифицирован). Если мы хотим технологию, которая будет служить нам (а не наоборот), функционирующее государство и здоровую культурную систему - мы должны осознать важность стратификации (архитектуры слоев) и понять, что полный контроль суверена над системой нежелателен и невозможен, но с другой стороны потеря контроля тоже опасна. Поэтому нужно культивировать в системах именно стратификацию, которая позволяет постепенную потерю контроля на каждом уровне, и только так, возможно, мы сможем справиться со сложностью огромных систем, которые развиваются на наших глазах, и в частности с искусственным интеллектом. Потому что стратификация означает культуру - а поверхностность означает варварство.