Геноцид-корректность

Меня так возбуждает быть раздавленным под моей женой, что я начинаю провоцировать её, чтобы она снова меня придавила, сильнее, тяжелее, крепче, чтобы она задушила меня своими огромными грудями, чтобы она заткнула мне рот, просто закрыв мне лицо, чтобы почувствовать неполноценность мужчины под женщиной в наше время, и её духовное, физическое и сексуальное превосходство, которое меня ужасно возбуждает, и особенно полную реализацию права женщины на своё тело

Арабский плод. Шутка, еврейский плод. Шутка, немецкий плод (источник)

Мне приснилось, что жена говорит, что страшно рожать детей в наше время, и что она не хочет быть беременной. И что сейчас уже не нужно рожать детей, и дети вредны для окружающей среды. Поэтому я иду и обеспечиваю нам запасной вариант, на всякий случай, пользуясь поддержкой немецкого правительства, которое финансирует клонирование двух близнецов, погибших в Холокосте [Шоа], моего дяди и ещё одного моего дяди, чтобы были пока что. Так она сможет передумать, когда точно захочет детей потом (она всё-таки женщина, хоть и моя жена, верно?), и мы их вырастим. Будем родителями без её беременности. И я не понимаю, как немецкая бюрократия вообще позволяет мне растить этих двоих, ведь я их знаю и знаю, что из них вышло в итоге, и они не погибли в Холокосте, но как хороший еврей я не спорю с бюрократией, тем более с немецкой бюрократией, если ошибка в мою пользу. Не указываю им на их ошибку, хотя мне кажется странным, что немцы ошибаются. Дают - бери.

И я иду к менее успешному близнецу, тому, что крестился и отдалился от семьи, и рассказываю ему, чтобы помочь заранее, чтобы он знал, что у него плохие гены и ему нужно их преодолеть, что он такой сердитый и недобрый, и видно, что ребёнок-младенец плохо воспринимает то, что я говорю. Тогда я смягчаю и говорю ему: не злой, а упрямый, ты упрямый как осёл и поэтому сможешь далеко пойти, как мой дядя (которым ты был в прошлой жизни), который в итоге стал выдающимся учёным, но затворником и полным гоем [неевреем], то есть у тебя есть потенциал. И он делает очень тяжёлые гримасы для младенческого лица, антагонистические, и я говорю ему это только гены, это не обязательно должен быть ты. Но я уже не верю, что он действительно это преодолеет, и мне неловко перед ним, что мы его оживили, бедного, в отличие от успешного дяди, его брата-близнеца, который велик в каббале [еврейском мистическом учении]. И я правда не понимаю, зачем я оживил обоих, что, это шло в комплекте? Почему я не подумал немного.

Может быть, потому что они едва спаслись и выросли у монахинь, потому что мать отдала близнецов в 42-м и потом не вернулась, не пришла их забрать, и немцы думают, возможно, что они умерли, и что это они их убили, и поэтому одобрили мне этот странный грант. Потому что есть какой-то мировой левый тренд на клонирование жертв геноцида под ответственность убийц, что-то, что заменяет политкорректность, и поэтому белые с юга растят чёрных, умерших рабами, а на западе США в каждой семье растят индейцев. И к нам тоже этот тренд дошёл, и левые растят дома араба, а правые злятся, что неправда и ложь, что мы убивали арабов, и что так левые сотрудничают с антисемитизмом и лживой пропагандой о Дейр-Ясине [арабская деревня, где произошла резня в 1948 году]. Но теперь, по крайней мере, я тоже использовал тренд для выращивания светских в религиозной семье и религиозных в светской семье, по методу кукушкиного гнезда - и особенно этих двух гениев. И может быть, это они унаследовали мозг моей бабушки, которым и я был награждён, может быть, они как дети начала 21-го века смогут использовать этот мозг, чтобы сделать что-то настоящее, чего я уже не могу. Потому что я вырос там, где нельзя было развиваться.

И я иду к жене и рассказываю ей смотри, что я достал по акции - двух детей, которых мы сможем растить, если захотим, которые пока растут сами в яслях, как в инкубаторе немецкого производства (я подчёркиваю, чтобы она знала, что это хороший инкубатор). И жена в шоке от меня что ты сумасшедший что ты наделал, я не хотела детей, а теперь у меня их двое? И я тоже понимаю не понимаю, что я наделал, как я мог сделать такое, ведь они вообще не наши дети, и если мы едва хотим детей, то уж точно я не хочу растить чужих детей. И я оставляю их в немецких яслях. Пусть учат Гёте и Шиллера. И даже Гейне.

И я глажу ей живот в постели и говорю ей почему ты боишься растить детей, у них еврейский мозг, может быть, из него что-то выйдет и в наши дни. И она усаживает меня на кровать рядом с собой, и кажется, что что-то произойдёт в постели, но вместо этого она начинает спорить со мной (потому что у неё тоже еврейский мозг, и она вдруг во сне учёный-нейробиолог или что-то в этом роде, или по крайней мере кто-то, кто что-то прочитал о мозге в интернете на сайте для еврейских матерей): мозг детей сегодня серьёзно страдает. Ты не видишь, что происходит? Это начало неврологической катастрофы. Как войны двадцатого века были войнами физики, потому что это была наука двадцатого века, так теперь будут войны нейронаук. Ты не понимаешь, какое влияние оказывает на ребёнка андроид ещё в утробе. Это следующий этап. Ребёнок, который не пинает маму изнутри во время беременности, потому что ему в околоплодные воды помещают смартфон, чтобы не мешал. И даже при рождении он не плачет, потому что увлечён экраном. Это ребёнок будущего. Ты хочешь растить монстра дома?

И я смотрю на кровать: из-за этого не рожать детей? Из-за этого как раз рожать их. Перестань быть такой мамой мяса и шницеля и живота и беременности. У тебя всё наоборот. Самое лучшее для мозга - расти в среде, в которой ему придётся функционировать в будущем, поэтому он выходит из тебя незрелым и учится приспосабливаться, в отличие от мозга животных. И поэтому нужно растить детей в наши дни внутри компьютера - потому что во взрослом возрасте они будут жить внутри компьютера. А мы поколение пустыни, которому не суждено войти в компьютер - а только смотреть на будущее издалека, с горы Нево [гора, с которой Моисей увидел Землю Обетованную]. И именно поэтому - мы должны быть поколением, получающим новую Тору, для новой земли. И это новое пространство - это Земля Обетованная будущего, которая не настоящая земля, а виртуальная, чтобы нам не пришлось завоёвывать её у ханаанеев и устраивать им геноцид, и тогда каждому придётся растить дома гиргашея, хивея, перизея и иевусея [древние ханаанские народы].

И теперь моя жена, которая намного больше и сильнее и полнее меня, набрасывается на меня в постели и прижимает меня к матрасу, но вместо того, чтобы делать то, что я хочу (потому что это меня очень возбуждает!), она говорит: ты не будешь указывать мне, что делать с моим животом. Как я не указываю тебе, что делать с твоим мозгом. Мечтай хоть до завтра о беременности. Приносит мне из супермаркета двух детей из Холокоста по акции 1+1. Ты не знаешь, что не покупают по акциям, что то, что стоит дёшево, обходится дорого? И я говорю (и меня очень возбуждает проигрывать ей в споре): это немецкое производство! Тебе недостаточно хорошо? Какое еврейство было когда-либо лучше в истории человечества, чем немецкое еврейство? И жена раздавливает меня: ах ты наивный глупыш, непорочный в своём поколении. Ты не понимаешь, что случилось? Оно было слишком хорошим. Ты не понимаешь, почему немцы снова их растят? Как каждый немец хочет еврейского ребёнка дома?

И меня так возбуждает быть раздавленным под моей женой, что я начинаю провоцировать её, чтобы она снова меня придавила, сильнее, тяжелее, крепче, чтобы она задушила меня своими огромными грудями, чтобы она заткнула мне рот, просто закрыв мне лицо, чтобы почувствовать неполноценность мужчины под женщиной в наше время, и её духовное, физическое и сексуальное превосходство, которое меня ужасно возбуждает, и особенно полную реализацию права женщины на своё тело. И всё это становится совершенно идеальным, потому что в процессе я начинаю слышать снаружи шум арабской музыки (и известно, что арабы любят огромных женщин. И полная женщина - красивая женщина, и её право есть сколько она хочет!). Потому что ребёнку соседей-левых снова включают Умм Кульсум [легендарная египетская певица] на полную громкость, чтобы дать ему выразить свою арабскую культуру, и не присваивать его, и уже с трёх лет мать суёт ему кальян, чтобы не вырос евреем, вместо того, кто он есть.

И тогда все эти дети по всему миру (а у немцев вдруг самые многодетные семьи в мире, потому что они хороши и в промышленном клонировании - и в промышленном уничтожении), достигают возраста бар-мицвы [совершеннолетия по еврейскому закону] и им устраивают церемонию каминг-аута, и рассказывают им, кто они, и что с ними сделали, и что их родители виновны в том, что с ними случилось, и так все эти дети ненавидят своих родителей (под радостные возгласы правых). Но родители говорят это хорошо, что они ненавидят, нельзя отнимать у них гнев, протест, это хорошо, что они ломают вещи дома и бьют своих братьев и сестёр и проклинают взрослых - нужно дать этому выйти. Кто отнимает у них право даже злиться - отнимает у них их самих и их наследие, и это плохие родители, которые растят детей для себя, а не для самих детей - точное определение плохих родителей. И то, что наши дети ненавидят нас - это доказательство того, что мы превосходные родители.