Кадиш кота

Я всегда упускаю её сочность и всю ту дикость, что любил когда-то, когда считал её и религиозной, и кошкой, и она тоже любила меня (кто ещё помнит). И кто знает, какие вопли она издаёт за моей спиной, которые все слышат ночью - и все говорят. И позорят меня прилюдно. И чёрный круг стал ходовой монетой среди всех мягких языков, и каждый хочет укусить его, чтобы проверить, настоящий ли он

Почему я перестал быть котом и отказался от девяти жизней? (Источник)

Мне приснилось, что жена убегает из дома, и мне говорят, что теперь она на улице. И я иду проверить комнату дочери - и обнаруживаю, что её тоже нет дома, а сейчас глубокая ночь, и её могут сбить. Я слышу машину снаружи (что делает машина снаружи в такой час?) - и представляю резкий внезапный крик, разрезающий ночь, между скрипом и воем, и сердце уходит в пятки. И я выхожу на улицу неодетый, ни чёрный, ни белый, никакой. И ищу и ищу на улице, в мусорном баке, под баком, но всё, что я вижу постоянно - это чёрное небо. Потому что как-то, сколько бы я ни пытался смотреть вниз, моя голова запрокинута вверх, и я не могу посмотреть вниз, чтобы не упасть, шея просто болит. Словно голова застряла от подушки - и подушка не отпускает. И может быть, я случайно сам наступлю на свою дочь.

И я думаю, какая она бесстыдница, эта женщина, которая всегда кричит на меня при людях, и взяла ли она одежду, или вышла ни с чем. И кем она себя возомнила. Кому она вообще будет нужна, такая неконтролируемая, даже если она убежит далеко-далеко, то, кем она является на самом деле - догонит её. И я знаю, кто она на самом деле. Даже если я уже не знаю о ней ничего другого. И правда, мне кажется, это совсем не похоже на мою жену - сделать такое. Она такая ленивая в постели. Может быть, она не сбежала, а ей нужно было срочно выйти. И поэтому она забыла закрыть дверь, чтобы дочь не убежала. И тогда я тоже не проснулся вовремя, чтобы спасти дочь. Потому что у меня нет ощущения тела жены рядом в постели - даже когда она исчезает в туалет среди ночи. И это неопровержимое доказательство, потому что оно происходит во сне и подсознании (и жена тоже знает) - это показывает, что я на самом деле не люблю её.

И если дочь ползёт по улице одна, или даже продвинулась и идёт на четвереньках, машина может её не заметить. И я очень осторожно пытаюсь ногами почувствовать, там ли она, ощупать там внизу, а небо наверху чёрное-чёрное, и единственное, что можно увидеть - это луну. И я понимаю, что настал момент, о котором я годами знал, что он наступит. Потому что вот на небе светит обратная сторона тёмной стороны чёрного круга. И теперь все видят меня и знают, они знают, что происходит на другой стороне, и все сразу перейдут на сторону жены. Потому что моя другая сторона - это освещённая сторона, как экран в темноте. И мне приходит в голову, что может быть жена читала меня на компьютере, когда я пишу рядом с ней, когда она спит в постели. Только это объясняет её поведение. Она только притворялась с закрытыми глазами.

И теперь она пошла читать сны в интернете, пока я сплю, и она думала, что всё о ней, потому что это действительно звучит как о ней, снаружи. И она обиделась до глубины души и убежала наружу - и жалуется всем и воет всю ночь в сторону луны, на каком-то мусорном баке, откуда это взялось, я не могу понять. Потому что моя голова застряла в облаках, и я всегда упускаю её сочность и всю ту дикость, что любил когда-то, когда считал её и религиозной, и кошкой, и она тоже любила меня (кто ещё помнит). И кто знает, какие вопли она издаёт за моей спиной, которые все слышат ночью - и все говорят. И позорят меня прилюдно. И чёрный круг стал ходовой монетой среди всех мягких языков, и каждый хочет укусить его, чтобы проверить, настоящий ли он.

И говорят мне в синагоге, потому что вдруг синагога открыта ночью и полно людей, и я опоздал на молитву, даже не зная, что есть молитва. И повезло, что я вообще вышел из дома, и может быть, это слихот [покаянные молитвы], хотя это на самом деле нелогично, что Страшные дни [период от Рош ха-Шана до Йом Кипура] начались раньше времени. И оказывается, что с головой так вверх я зашёл в синагогу, не заметив, и мои глаза застряли наверху в женской секции. И мне стыдно, что увидят, как я смотрю в женскую секцию, хотя меня всегда ужасно интересовало, что там происходит, и всегда туда на самом деле молился, и туда направлял свои каванот [молитвенные намерения], пока не женился и не понял, что молился другим богам. И говорят мне на задних скамейках, где все опоздавшие разговаривают. Ты не знаешь, что случилось с твоей дочерью. Уличная кошка. Как тебе не стыдно показывать своё лицо в синагоге? Когда все знают? Когда все-все знают? И только ты притворяешься, что не знают. И что ты не понимаешь, что знают. И я не понимаю - что все знают?

И все говорят во время молитвы и не молятся, до такой степени, что непонятно, что превращает это в молитву, а не в разговоры. И в своей щедрости к тупому кругу, потому что я ничего не понимаю, тупой как его шляпа, они также намекают ему, что все говорят о ней, и чтобы я не был наивным. Она дикая и живая, как её мать, и привлекает даже больше неё, то что ты её отец не значит, что у тебя нет глаз (посмотри, какая грудь стала у твоей дочери, что никакая рубашка с пуговицами не может скрыть!), и она даже не умеет смотреть на пешеходном переходе. И теперь может легко оказаться, что найдёшь её сбитой по дороге домой. И я снова выхожу на улицу, и снова смотрю за мусорным баком. Может быть, она вернулась, хотя ночь не закончилась, и кто знает, что делают светские ночью. И что делают кошки по ночам.

И не то чтобы мне действительно было важно, и уж точно я не хочу знать, но кто знает, кто знает, вернётся ли она ещё после молитвы домой девственницей из женской секции. Особенно если она вернулась кошкой и реализовала то, что всегда было внутри её матери (и я всегда знал), чего она сама не реализовала (из-за меня. И она это знает). Но я знаю, что после этого она никогда не расскажет мне и навсегда между нами будет стена разделения, и начало её отношений - это на самом деле конец наших отношений, и я остался единственным мужчиной в доме. И даже я не по-настоящему дома, потому что я скрываю, кто я - даже от стен. И поэтому я пишу в темноте ночью, когда белые стены чёрные, и похоже, что жена увидела. И сбежала от меня быть сочной светской, как та, о которой я могу только мечтать (теперь, когда она знает, о чём я мечтаю).

Потому что что толку быть религиозной сексуальной под одеждой, замужем за закрытым человеком, который не умеет наслаждаться ею, который никогда не смог по-настоящему полюбить её (а только влечься к ней), который скрывает даже от себя, кто он, и зависим от обсессивного бесконтрольного сокрытия. Кошмар, который преследует его всю жизнь - это что его раскроют, и он всё время мечтает и не видит дороги, и может скатиться по лестнице. Нет. Нет. Не может быть, что все эти годы она не подозревает. Моя жена точно знает. И просто не говорит. И то, что случилось сейчас - это просто дочь узнала. Потому что она выросла, и она развила женское шестое чувство. И она наконец поняла, кто её отец. И поэтому я больше не увижу её. Да, только сейчас я понимаю, что произошло. Это она сбежала - а жена пошла искать её, и не нашла, и потерялась. Жена больше не могла игнорировать кошачью сущность моей дочери. Ужасное открытие, что она кошка, и никакие длинные чулки не помогут. И только меня оставили здесь в чёрном мире, как сухое дерево. Они уже в мире кошек - а я всегда останусь в мире снов.

И вот именно когда я возвращаюсь с молитвы домой уже отчаявшись, за мусорным баком наконец есть женщина. Красивая фигура в профиль, с красивой грудью, и я подглядываю, но но - я вижу мою покойную маму. И она выглядит как когда была молодой, моложе меня сейчас. И мне стыдно, что она узнает, что из меня вышло, и что вышло из моей дочери. Но она кричит на меня, что моя дочь злится на меня. Очень очень злится и чтобы я не приближался, что она поцарапает. Потому что она не простит мне, что я бросил её, и что я лгал ей. Не потому что я сказал ей ложь, а потому что сам был одной большой ложью, и поэтому именно потому, что я говорил правду - я солгал по-крупному. Но я вообще не реагирую и не слушаю на этот раз и не злюсь и не дам маме испортить и это, потому что я не видел её годами. Вообще с тех пор, как она умерла.

И я начинаю плакать мама, и решаю. Потому что вот последний шанс, кто знает, увижу ли я её снова, и я должен хоть раз рассказать ей. Беру на себя обязательство выйти из шкафа, сделать то, что не мог при её жизни. Раз в жизни рассказать кому-то перед смертью, что я скрываю и несу всю жизнь, как хвост в горле. И кто лучше моей мамы - которая уже умерла, и унесёт мой секрет в могилу, с собой, глубоко глубоко в землю.

Мама, знай, что ты не знала, кто я. Что я скрывал, кто я, всю жизнь. От всех всех, с юного возраста, ещё до того, как я что-либо понял - я понял, что должен скрывать. И ты моя мама и ты не знаешь меня, ты понимаешь, мама? Ты понимаешь, что это значит для мамы не знать своего сына? Я не тот, кем ты думала. Ты не родила того, кем ты думала. Я хочу выйти из шкафа, я должен - я, мама - я кот. Я всегда знал, что я кот, и поэтому знал, что ты не сможешь гордиться, и поэтому делал то, что делал. Чтобы не разочаровать. Потому что ты была очень гордой женщиной, и справедливо мама, но нет справедливости. Есть кот.

И вдруг у меня тяжёлое чувство ошибки. Непоправимой ошибки. Ненужного горя, которое я причинил маме по глупости и эгоизму. Потому что я ведь уже знаю, что скажет моя мама, после того как я потерпел неудачу в отношениях со всеми женщинами в моей жизни, три поколения разочарований: Я не растила кота в этом доме! И будут крики: из-за тебя твоя мама снова умрёт от горя во второй раз, и вернётся на кладбище, и ты будешь видеть её только на поминках. Ты кот? Так будь котом, который говорит кадиш [поминальная молитва].

Но моя мама только наклоняется к тротуару погладить меня сверху, как длинная рука, протянутая из женской секции в мужскую секцию, и говорит: я всегда знала, что ты кот. Я только ждала, когда ты сам это обнаружишь. Это было ясно мне с тех пор, как ты был маленьким. И ты остался маленьким. И никогда не вырос. Ты не был как другие дети, которые бегают, а ленивый толстенький и круглый, которого я едва будила с постели на молитву, и всегда ты топал бархатными ножками по дому и пугал меня сзади и устраивал мне сердечный приступ. И везде ты ходил в маскировочных цветах и весь в пятнах, чтобы тебя не видели, но ты выделялся и на чёрном фоне, и на белом фоне, и у тебя не было укрытия нигде, кроме как под одеялом, которое я купила тебе. В постели. И я мама, и поэтому я принимаю тебя таким, какой ты есть с небес, хотя остальной земной мир никогда не примет тебя при жизни, и даже после смерти. Ты мой сын, и я всегда буду твоей мамой, которая заботится о тебе, кот, собака или даже мышь. Но пожалуйста, пожалуйста, начни относиться к себе серьёзно - и перестань делать из себя посмешище.