Грех еврейской литературы

Кафка виновен в Холокосте. Поэтому необходимо исправить литературу кошмара литературой сна

Яаков Шабтай (источник)

Мне приснилось, что светские в своей борьбе против религиозного засилья решают запретить празднование Симхат Тора [праздник окончания годичного цикла чтения Торы] и вместо этого празднуют радость еврейской литературы. И я вижу, как они танцуют кругами вокруг статуи писателя с рогами. И говорят мне, что поскольку они ждали 40 лет, а еврейский шедевр все не появлялся, они пошли к своему жрецу - профессору литературы, и он сделал краудфандинг, и получился этот золотой Агнон [известный еврейский писатель], только с рогами вместо кипы. И я уже понимаю, что когда шедевр придет, он разобьет им текст о голову. Но вот они встают, чтобы веселиться перед стадом своих реалистических идолов, людей рукотворных, в празднестве еврейской литературы, и докторантки спят с профессорами, которые спят с писательницами, которые спят с критиками, которые спят с редакторшами, которые спят с докторантками. И я бегу за пределы стана и встречаю там прокаженного хареди [ультраортодоксального еврея], который обнимает свиток Торы, потому что это единственная кожа, которая от него не убегает. И я понимаю, что наконец нашел аудиторию, к тому же пленную, и изливаю горечь:

Послушай хоть ты меня из всего Содома и Гоморры! Самая большая ошибка сионизма - это возрождение иврита, что превратило его культуру и литературу в захолустную. В провинциальную. В оторванную от западной литературы, хотя её изначальные данные позволяли ей говорить со всеми языками Запада. Но она просто предпочла говорить сама с собой. Возрождение иврита было бы оправдано, только если бы здесь создавалась религиозная литература - а этого не произошло. Здесь невозможно создать религиозную литературу. Хотя вершина светской литературы всегда религиозна, по крайней мере в стремлении к пределу, как последняя глава в последней книге командира пограничной стражи.

- Командира МАГАВ [пограничной полиции]?

- Поищи в Википедии. Это была некая вершина, которой достигла светская литература, когда её прижали к стене, перед лицом смерти, и с тех пор она к ней не возвращалась и не знала, что с ней делать - то ли прыгнуть вниз в пропасть, и осталась в тупике. Когда нужно было строить лестницу к небесам. Одержимость ивритом была бы оправдана, только если бы здесь возникло целое религиозное литературное движение, скажем, как библейская литература (которую сегодня ни одно издательство не взялось бы издавать). Величайшее упущение сионизма в его предназначении было в стремлении заново вернуться к Танаху [еврейской Библии], вместо того чтобы написать новый Танах. Попытка вернуться в землю Танаха вместо эпохи Танаха - как творческой эпохи. И отсюда всё пошло наперекосяк.

Всегда говорят, что литература предсказывает политические процессы, потому что она их опережает. Но литература ничего не предсказывает, как будто у неё есть какой-то хрустальный шар или какая-то иррациональная чепуха, в которую верят интеллектуалы. Литература вызывает процессы. Поэтому она им предшествует. Литература - это центральная сила в истории. Это вещи, которые историкам совершенно непонятны. Они не понимают, насколько вирусны идеи и насколько политическая сущность является культурной сущностью.

Рим, например, стал империей благодаря развитию жанра юридической литературы в эпоху Мишны [свода устного закона]. Вся история с адвокатами и генералами запаса - это римское наследие. Юридическая структура смогла создать беспрецедентную армию, потому что армия построена на приказах, иерархии и организационной силе. Как вермахт. А Талмуд был местью евреев римлянам за разрушение. Гемара [часть Талмуда] привела к падению Римской империи. Она разложила жанр закона на литературу споров и раздробила организацию и силу на осколки, и создала средневековье, когда мудрецы средневековья тысячу лет трудились, чтобы построить из кусочков новое целое и всеобъемлющую систему посредством жанра комментария, который стал средневековым жанром. А затем галахические авторитеты [знатоки еврейского закона], которым надоела бесконечная схоластика и которые хотели практического вывода, привели новое время посредством жанра галахи [еврейского закона], создавшего современное государство как всеобъемлющую правовую систему.

То есть важнейшая борьба в истории - это жанровая борьба, что следует из самого определения истории как эпохи письма. Книга Зоар [основной текст каббалы] создала Ренессанс, создав жанр возрождения воображаемого золотого века. А каббала создала современную науку, создав саму идею систематической структуры, действующей в основе мира издалека и скрыто, и действующей потенциально, не немедленно и не явно. То, что называется силами, полями, зарядами и энергиями. Все герои научной революции, как Коперник или Ньютон, были мистиками, и каббала оказала на них огромное влияние. Коперник поместил солнце в центр по астрологическим соображениям, а Ньютон посвятил гораздо больше интеллектуальной энергии планированию Третьего Храма, чем трем законам Ньютона.

Хасидизм создал романтическое движение, и в нем тот, кто находится в корнях нацизма - это Нахман из Брацлава, последовательность, которую можно показать в деталях. Он начал модернизм в литературе в своих сказках и создал новый жанр фантастической литературы. С момента его перевода на немецкий в 1906 году эта встреча немедленно создала новый немецкий кошмарный жанр, и Холокост был вопросом времени, ведь нацизм был прямым продолжением немецкого фантазматического экспрессионизма в политической сфере. И конечно, всё по вине евреев, пишущих по-немецки, которые являются прямыми виновниками: переводчик - фальшивый ребе Бубер и его друг фальшивый святой монах, который сразу после прочтения сказок начал сочинять свои плагиаты, еврей, конечно, отвратительный таракан, на чьих руках кровь шести миллионов, наследник геенны по имени "Кафка" (да сгниет имя злодеев). Кафка виновен в Холокосте. Поэтому необходимо исправить литературу кошмара литературой сна. Потому что литература - это самая мощная сила в мире, и это евреи когда-то знали. Ведь если историю пишут победители, это работает и наоборот - тот, кто пишет историю, становится победителем. Поэтому евреи победили Вавилонскую империю, разрушившую Первый Храм, с помощью Танаха, а Римскую империю, разрушившую Второй Храм, с помощью троянских коней, как Иисус и Иосиф Флавий. Это метод евреев. Поэтому мы еще сможем победить Гитлера. Не немцы напишут историю.

Поэтому перед разрушением Третьего Храма нам нужна более успешная литература, чтобы победить. И как в Симхат Тора, в момент, когда заканчивают с блужданиями в изгнании и смотрят на Землю обетованную - нужно начать Тору заново. Вместо того чтобы продолжить книгой Иешуа [Иисуса Навина], завоевывать и селиться, и создавать империю, а затем разделиться на Иудею и Израиль, и дерзить, и поклоняться идолам до известного заранее конца разрушения. Тора - это радикальная альтернатива истории и пророкам и писаниям, характеризующим напыщенную прозу в стране, с тревожностью и серьезностью кошмара и храбрыми в собственных глазах пророчествами разрушения (какие натужные формулировки!) - вместо удовольствия сна. Если не весело писать, как будет весело читать? Еврейская проза обещает нам только кровь, пот и слезы, вместо вина, семени и плевков. Поэтому нужно заменить нервозность и печаль еврейской литературы радостью Торы.