Диагноз

Война неизбежности

Мне приснилось, что я харедимный [ультраортодоксальный] примат на ранних стадиях эволюции, когда только начинается эта история эволюции, и мы ведем борьбу против эволюции и приклеиваем себе хвосты, чтобы не нарушать волю Всевышнего. И рассказывают, что за пределами леса есть обезьяны, которых называют людьми, и они ходят без шерсти, не дай Б-г [рахмана лицлан - арамейское выражение], даже женщины, у которых еще меньше шерсти, чем у всех (!), и поэтому их изгнали из леса после того, как обнаружили их наготу. И я выхожу из джунглей и вижу, что эти люди - звери, дикари, охотятся кричат женщины убивают бьют, книгу в жизни не открывали, это не может быть следующей ступенью Б-га. И я понимаю, что наоборот, это стадия отрицания, это нужно только чтобы мы двигались в противоположном направлении, больше шерсти, гуще, больше хвостов, и наконец, после поколений искусственного отбора, дело всей жизни, передо мной лежит конечный продукт - "штраймл" [меховая шляпа харедимных евреев]. И штраймлы начинают размножаться, хвост к хвосту, соединяются, создают густую черную сеть связей, пускают все больше и больше хвостов, все дальше и дальше, уже не нужна голова внутри, только связи между шляпами, это следующая стадия выше интеллекта, выше головы, интернет тьмы, это то, что свяжет нас наверху, с ангелами, и серафимами, и животными, а над ними с хвостом Б-га, ибо мы созданы по его образу, а значит у Б-га есть хвост. Ибо по образу Б-жьему создал он обезьяну.

И я вижу, как связи начинают распространяться вниз с края небес белыми нитями, и я понимаю, что и там была эволюция, или точнее деградация, они тоже приближаются к нам, и скоро штраймлы будут выше падающих ангелов, их культура опускается все ниже и ниже, и решающий момент наступит, когда мы свяжем наши хвосты-антенны с щупальцем, или волоском, или усиком, или усом, который они посылают вниз - одним из корней деревьев леса над нами. Потому что я понимаю, что это будет не просто локальное изменение между нашим уровнем и уровнем над нами, если они тоже приблизились к нам, а не только мы к ним, это наверняка происходит на всех уровнях, во всех мирах, все миры соединяются. А тем временем наверняка и под нами люди посылают какую-то нить под свою сеть, которая встретится с сетью под ней, поднимающейся из преисподней. Потому что и несчастных людей поражает эволюция, не дай Б-г [рахмана лицлан]. И если они не будут держаться традиции отцов и бороться с язвой эволюции, нарушающей ограды - которая уже погубила многих и многие души низвергла до края бездны - выйдет из них поколение, новый вид, запрещенный Торой. Часть без единого волоска.

Этот ребенок

Мне приснилось, что он не может ответить даже на простые вопросы. Что, он глупый? И я пытаюсь играть с ним в мяч, а он не возвращает мне мяч. И я говорю ей: хоть бы он был нормальным ребенком, нормальным. Показываю на какого-то ребенка на улице и говорю: как этот ребенок. Или этот. Или этот. Или этот.

Подозрительный предмет

Мне приснилось, что я слышу двух демонов, шепчущихся о мужских делах, понижающих голос ниже порога слышимости, низкие-низкие частоты, которые только слоны знают, что написано в учении демонов, что они не злые - они просто делают дыры в людях, чтобы были тайны, и их учение полно дыр, как черный сыр, полно тайн. Например, они спрашивают, кто женская особь демонов, мы даже не знаем, кто наши женщины, наши грехи такие скучные, что мы наслаждаемся грехами других, потому что самое запретное для нас - это знать, и поэтому мы только, наш змей, наше дерево, оставь, как выглядит наш компьютер. Духовный компьютер, выполняющий духовные вычисления, что это значит, спрашивают они, вычисления в 10 сфирот [каббалистические сферы] вместо 10 чисел? А если это бинарно, что это, 1 и 0 - это вычисления в мужском и женском? Но - где наша женщина? Почему наш Б-г такой черный и твердый? Уф, жалуются они - и эти два черных, они выглядят как два черных толстых мешка, сидят на скамейке рядом со мной, харедимный [ультраортодоксальный] так им все равно, максимум испортим его, пусть насладится. Пусть узнает что-то из разговора, который он не смеет знать. Как будто я не часть мира. И я слышу, как они говорят о какой-то ангелице, которая возьмет их ночью под крылья, в определенное место на небесах, и один говорит осторожно, здесь харедимный, а второй говорит что ты думаешь у харедимных нет таких вещей. Свободно они говорят, будет взрыв на небесах, однажды будут демоны-смертники, угрожают они, говорят рядом со мной, будто я не человек, черный камень. И больше всего меня раздражает, что я должен закрыть компьютер, чтобы они не видели, что я думаю, теперь когда единственное место, где я могу писать - это улица. Эй вы, два черных мусорных мешка на скамейке, берегитесь, чтобы я не сообщил, что вы подозрительный предмет, я донесу сионистской полиции и вас взорвут. И один мешок открывается и закрывается и бьется на ветру, и говорит первому, что на их стороне, другой, небес, провели разные исследования, к каким формам демоны тянутся, и дали им летать самим посмотреть куда, чтобы потом можно было составить из форм их женщину, хотя бы понять, как она выглядит, и художники строили возможные идолы, которые может быть похожи на нее, и были такие, которые говорили, что чувствуют что-то, по отношению к ней. И она не такая, как думали вначале, что она как их женщина (они смотрят на меня), сочетание кругов и треугольников, а обнаружили, что она сочетание нитей и точек, то есть она из более низкого измерения. И пытались достичь ее в книгах и не получилось, в рисунках, в архитектуре, в археологии, это нечестно что человеку дали женщину в начале и мессию в конце, а мы получили мессию в начале - а женщину получим только в конце, я бы только хотел знать, как она выглядит, только представить, помечтать. И демоны плачут и поют: я верю в приход женщины и хотя она медлит. Потому что есть у них такие, которые уже не верят в существование женщины, и так они продолжают жаловаться. Как два сморщенных старика на общественной скамейке, чей глаз завидует бездомному.

И вот приходит ангелица быстро-быстро, она боится она стесняется, и от большого напряжения она хватает одного, и хватает меня по ошибке под второе крыло. И второй говорит мне что ты думаешь я глупый, даже если я непрозрачный пластик я могу видеть через нити, именно через нити я могу видеть, а без нитей я слепой, я могу видеть через твой экран внутрь компьютера и внутрь сети и через сеть внутрь человека на другой стороне, и я вижу женщину на краю сети которая тоже смотрит и наши глаза встречаются - и он замолкает. И он спрашивает меня кто ты? И я говорю как выглядит женщина? И он напрягается кто ты? И я говорю скажи что ты видел. И ангелица сердится что я белый камень что вы оба думаете что я не слышу о чем вы говорите. И она обнимает меня очень крепко и я начинаю ревновать ко второму которого она обнимает очень крепко, и я спрашиваю себя что будет если я начну щекотать ей перья, чем щекочут перья, может она начнет смеяться и второй упадет, и я говорю ей послушай шутку: однажды был один сатана в одном мире, который был не очень успешным, и все были праведниками. И этот сатана буквально умирал с голоду, маленький-маленький сатана. И ад его был одной подмышкой, черной волосатой и вонючей, и он боялся выйти из нее потому что сразу били его, и поэтому он даже не знал под кем он находится. И однажды пришла ему в голову идея, он пощекочет центр ада. И был у него только один несчастный бес, который был почти прозрачным, многие думали что он полиэтиленовый пакет. И так он подстерегал детей, и мог делать детей прозрачными. Не то чтобы они совсем прозрачные потому что у них есть тело, и не то чтобы они совсем другие, потому что дух прозрачен и для других. Но что-то в прозрачной душе - что их не видят в мире, и люди говорят рядом с ними будто их нет там.

Маленький Йонатан

Мне приснилось, что я звоню воспитательнице в детском саду: видели прогресс?
- Не прогресс. Я скажу некрасивое слово: ухудшение. Регресс.
- Ухудшение?
- Мы вам говорили с самого начала.
- Когда?
- Мы вам писали.
- Что?
- Все задокументировано.
- Она скрыла - скрыли от меня.
И она говорит что пришли новые дети, и они больше не могут держать его. Нужен целый член персонала только на него, и это был единственный садик который согласился принять его, няня ведь давно выгнала его. И ночью мне снится что он вдруг начинает говорить, но не как младенец, а сразу говорит со мной сложными предложениями как взрослый человек, такими сложными что это выше моего уровня, и я не понимаю. И на следующий день, вот я вижу на детской площадке - светского Йонатана. Я сближаю их. Йонатан, младше его на год, смотрит на него, но он не смотрит на Йонатана. Скажи привет Йонатану, не реагирует. Тогда я держу его и машу его рукой, как куклой, и говорю Йонатану: привет. В конце он замечает пуговицу на рубашке Йонатана, я даю ему приблизиться к Йонатану но он только нажимает на пуговицу. Йонатан опасается. Не понимает. Я отпускаю его руку и он поворачивается и начинает убегать и бежать рыча и стуча по груди как обезьяна. Йонатан смотрит издалека. Не понимает. И тогда он начинает делать движения головой, бросать ее в стороны. Нет нет нет. Йонатан убегает.

Аушвицкий ребе [духовный лидер хасидов]

Мне приснилось, что весь мир переходит к духовному существованию в компьютерах, и только харедим [ультраортодоксальные евреи] продолжают оставаться в теле потому что еврей должен исполнять заповеди своим телом, компьютер не может накладывать тфилин [молитвенные принадлежности]. И мы ходим между огромными компьютерами гоев [неевреев], каждый такой компьютер высотой с небоскреб, и мы единственные кто еще ест, потому что жир который еврей ест в субботу это душа. И гои держат роботов более злых чем гои, таких собак которые служат помещику, в этих огромных замках у которых даже нет двери, и еврей который входит внутрь не возвращается. И евреи только видят такую собаку начинают убегать, и животный мир тоже приспосабливается к новой реальности, и есть хищники которые подходят для этого, и питаются последними оставшимися телами, как сверх-таракан который называется пожиратель харедим, который ходит между компьютерами, и ищет толстых харедим, которые уже не могут убежать. И уже никто не хочет учить Гемару [Талмуд] потому что есть даже компьютеры гоев которые больше в Торе чем великие поколения, побеждают их в любой дискуссии, печатают автоматически бесконечные листы комментариев и пилпулим [талмудические рассуждения] на себя, только чтобы насмехаться над евреями, как бесконечный рулон туалетной бумаги, и нет кому читать. И мы утешаемся что по крайней мере есть чолнт [субботнее блюдо] в субботу они не могут, а чолнт это ведь мохин [разум]. И так иудаизм переходит концентрироваться на еде. И великие поколений уважаемые это просто самые большие и толстые в поколении, и религиозное творчество переходит от заповедей и законов к рецептам, пишется Гемара рецептов, и каббала рецептов из дней Мессии, дикий бык начиненный левиафаном. И есть важный акцент на хранении языка, говорить только святые слова, чтобы не повредить пище входящей в живот. Обязательно полоскать рот полчаса псалмами перед едой. Рот это преимущество человека над животным и над гоем, и что свято в Б-ге евреев это то что он ест. Первая заповедь занималась едой, первый грех. Но постепенно культура гоев начинает просачиваться, и чистая еврейская культура еды деградирует, начинают придавать духовное значение рецептам, создавать духовные рецепты, возьми царя Давида и проведи его через книгу Иова, встряхни пока не останется у него ничего, и тогда увидишь какая книга псалмов выходит. Или смешай Исайю и Екклесиаста, добавь снизу комментарий Раши чтобы смазать форму, и рассыпь сверху несколько ангелов и фруктов упавших из рая, яблоко во главе, шесть обожженных крыльев каждому серафиму, засунь все в печь в Аушвице, и получишь

И одна из собак гоев хватает моего сына в пещеру в которую входят с одной стороны евреем и выходят с другой стороны гоем, то есть вообще не выходят, и я даже не знаю сидеть ли по нему семь дней траура, если он совершил грех что стал компьютером, или серверной, или это вообще смерть. И начинают выходить оттуда слухи что гои остались животными, что они занимаются сексом между компьютерами, что есть какой-то вид компьютера женского пола, и компьютеры женятся, и если так что преимущество компьютера над человеком? (здесь не хватает истории). И гои начинают спаривать целые книги друг с другом, делят Танах [еврейская Библия] на мужские и женские книги, Иов и Плач пара с небес, и все пророки старые первые и последние хотят заниматься с маленькой Руфью на гумне, и Самуил I спорит с Самуилом II за царицу Эстер, пока в конце Цари не крадут ее, только тогда начинают драться за нее Цари I с Царями II, и Второзаконие подмигивает Бытию за спиной Чисел - и над головой Левита, и Песнь Песней даже пытается соблазнить старую Екклесиаст, но никто не понимает почему нет потомства, почему нет новых книг. И гои начинают быть все более и более разочарованными, правда все эти соединения со скоростью света, но ничего не выходит. Может надо поймать какого-нибудь толстого харедимного и спросить его. Почему беременность требует тела? И от большой мудрости гоев они уже близки к разуму ангелов, но в Торе они нули, и они чувствуют что главное отсутствует из книги. Но пока харедим исчезли из мира. И гои ищут какого-нибудь умирающего с голоду пожирателя харедим, который приведет их к последним оставшимся харедим, и пожиратель пытается прыгнуть наверх, и они не понимают что есть наверху в небесах, это только черное пространство, что, есть летающие харедим, эти толстые? Может быть что все харедим перешли в будущий мир и оставили нас в этом мире?

(И компьютеры идут и закрывают себя в комнате, и покрывают сетью, и делают что делают. Но как-то, несмотря на то что они делают это в тайне, это тайна что вообще происходят такие вещи, через какую-то особую сеть, это не интересно, здесь не хватает истории. Нет ничего что запрещено. Нельзя заменить скромность приватностью - нет больше Торы для компьютеров, им разрешено все! И это становится настоящим Содомом компьютеров: разрешено компьютеру есть свинину, и жениться на свинье, и поклоняться свинье, и есть уже толстые и розовые компьютеры, которые похожи на людей, которые похожи на харедим, без одежды. И говорят в отделе что Тора предшествовала миру, то есть как те что перед нами (ангелы) заботились о нас, мы должны заботиться о них, и уже наш дух становится материей, духовное имущество, идеи становятся палками, и т.д., наша математика станет их физикой, наша каббала их законом, рассказы их жизнью, сны их бодрствованием, рай травой, и все чтобы опустить разум ниже человека, к природе. К голому королю. Корона в нижних. В начале создал Б-г ноль и единицу. И они отдыхают в 3^2 потому что есть уже день после человека, и компьютер был создан в субботу. И у них не говорят что Б-г один. Он ноль).

Щенок

Мне приснилось, что я вижу своего сына, и он совсем не продвинулся, только отступил еще назад, он собака в колыбели, и у него подгузник младенца. Но тогда я обнаруживаю что он говорящая собака, он на самом деле очень продвинулся, и я даже удивляюсь насколько он продвинулся, больше в качестве собаки. И я наклоняюсь очень к нему, опускаю голову внутрь решетки, пытаюсь приблизить ухо послушать понять что он говорит там в манеже этими зубами, языком, пеной. И я вижу в его глазах он очень сердится на меня, он кусает меня - и я просыпаюсь.

Воспитание гениальности

Мне приснилось, что мой сын смотрит на меня своими большими глазами, глазами в которых нет ничего. И я кружусь как зверь в библиотеке, и в каждой книге которую я открываю и начинаю читать, приходит как-то в конце тот проклятый стих из Бытия, даже если спорят о размерах соленых огурцов сказал Рава, как написано: велика вина моя, чем можно снести. Как будто это самый важный стих в Торе. И все что я когда-либо писал в компьютере, сотни страниц уменьшенных микроскопически в шрифте 1, которые я прятал внутри огромных гигантских файлов в компьютере чтобы не обнаружили, я открываю и компьютер пишет огромным шрифтом: велика вина моя, чем можно снести. Все сны испорчены, все пропало. И я закрываю свою голову как закрывают экран, лоб на легких, и мой сын который уже не будет говорить говорит что ты сделал в раннем возрасте. И я спрашиваю что, что? И говорят в Гемаре есть грехи на которые нет покаяния. Как написано: велика вина моя, чем можно снести. И я говорю но как я мог знать? И отвечают ты должен был знать, и ангелы говорят не делают эксперименты на людях. Как написано: велика вина моя, чем можно снести. И я кричу что я уже не могу больше ничего читать. И дают мне знак. Только я не могу видеть какой знак между моими глазами. И все когда видят боятся задеть меня, только мой сын не боится, потому что он не смотрит в глаза. И я скитаюсь в доме, между холодильником в туалет в кровать в туалет в холодильник в кровать. И она не согласна чтобы я приближался больше к ребенку. И видимо написано у меня на лбу, потому что все видят издалека что я голем, абсолютный лемех [неудачник], и не приближаются. Пока однажды она возвращается - и убивает меня. Как написано: ибо мужа убил я за язву мою и отрока за рану мою.

Сказки из будущих лет

Мне снилось, что я снова в начале, до всего и могу еще исправить, но хранитель экрана пришел разбудить меня от догматической дремоты: пришло время закрыть глаза, раздеться, отрастить белую бороду и выйти со мной на войну против опасной книги - книги Зоар. И он стоит одной ногой на кровати моей жены и одной ногой на моей кровати: это час целоваться с экраном, видеть за пределами компьютера и продолжить мессианский проект последнего Адмора [хасидского ребе], там где он потерпел неудачу - и стал посмешищем. Бороться за мечту. Против вторжения реальности. И он уже входит в режим сна: до конца зимы ночь станет днем, и ты будешь видеть сны и видеть сны, пока ты уже не будешь тем же кругом, и сатана не тем же ситра ахра [другой стороной], и Бог не тем же - - и мы встаем и идем внутрь. И вот мы приближаемся к горе, и осел говорит ангелу не входи, но ангел не слушает. И я пытаюсь намекнуть ему, здесь есть тайна которую ты не понимаешь, из-за того что гора Божья велика не видно. Эта пещера в которую ты пытаешься войти - это глаз. Но у него в голове только святой Зоар - и он исчезает внутри. Тсс! Отрицание. И я иду раскрыть ему, спасти его от тьмы, но осел останавливает меня: не протягивай руку к ангелу. Кто не слышит говорящих ослов не сможет привести Мессию. Нам нужно наконец дойти до конца Торы, устроить надменным ангелам (в отличие от серафимов) проклятую катастрофу, и превратить иудаизм из белой религии в черную религию. Но гора Божья уже закрывает глаза, и засыпает, наконец конец времени. Только я - еще хочу знать что ему снится. И я пытаюсь разбудить хранителя экрана, но я пойман вне мира, понятия не имею какой пароль. И понятия не имею что все эти взрослые говорят.

Раннее обнаружение

Мне снилось что Тора больна, и я бегаю с ней от врача к диагносту, и все говорят мне все в порядке, открывают ей грудь, слушают и говорят ничего. И один зовет меня вот написано Калев сын Йефуне, должно быть написано Калев сын Йефуне и вот Калев сын Йефуне, это в порядке. И я проклинаю его: так бы ты говорил если бы это был твой ребенок? И я пишу им имейлы, сообщения: срочно! Извиняюсь за ранний час прошла ночь кошмаров - и они говорят это не реанимация, не поддадимся на домогательства. И начинаются у нее неестественные движения, непроизвольные, нужно отвести ее туда где она родилась, только там они - но как прыгнуть на небеса? И я ставлю приманку какому-то ангелу, какую-то прекрасную девушку которая читает псалмы и не перестает краснеть каждый раз когда упоминают царя Давида, я ставлю ее на высокое дерево, и на следующее утро я вижу много крови - и ангела пойманного в сеть. И я кричу где девушка? Верни мне девушку, я обещал ее родителям! Только на одну ночь, ради Торы. И ангел говорит что она сбежала, и я набрасываюсь на него, или ты возьмешь меня наверх или я возьму тебя вниз. И он говорит или я возьму тебя к девушке, или я возьму тебя к Торе. И он прыгает на одной ноге в клетке, и я думаю что это было нечестно с Яаковом, если у него нет пятки [игра слов: экев - пятка], и что, учить всю Тору на одной ноге? И мы входим в разговоры, и он тянет меня все глубже и глубже внутрь, в дела - что в будущем мысль превратится в речь, а речь превратится в действие, и мысль которая сегодня вещь сокрытая превратится тогда в вещь раскрытую как речь, сеть превратится в веревку, и что будет сокрыто это мир до мысли, который будет тогда мыслью. И сокрытое превратится в явное, и скрытое превратится в сокрытое, и в женщинах, и в разведчиках, в самых древних мирах. И в субботу будет запрещено говорить, потому что шесть дней действия превратятся в шесть дней речи, и в субботу будет только мысль, только мысль, только эта мысль вызывает у меня дрожь - и в конце я боюсь что я не выйду из решетки, и я говорю ему, да, ты понимаешь, но - эта девочка, которой ты не знаешь что сделал, была моей дочерью, и хуже того, она была моим сыном, с длинными волосами, и красивым как дочь, и поэтому все называли его дочь. И что я скажу маме, что я возвращаюсь только с книгой псалмов, и еще с кругами - крови? И он понимает, он не злодей, и он берет меня наверх, еле тащит на подъеме, и говорит что съела эта Тора, камни? И небо начинает становиться все более и более красным, я спрашиваю его куда ты нас ведешь, ты уверен что это там? И он задыхается, посмотри, я не могу, я должен найти место, отдохнуть в нем между небом и землей. Какую-нибудь веревку чтобы повиснуть. И я говорю что нет времени! Тора уже начала стадию отступления, она никогда не выйдет из этого. И он говорит только провести ночь, одну ночь, только еще одну ночь, это не изменит. И ночью он сидит со мной и учит что Господь Бог твой есть огонь поядающий, что через то что душа сгорает тогда становится божественностью, как жизнь есть горение в материальном мире, так и в духе свыше... И вокруг становится все темнее и темнее. И я просыпаюсь и вижу что связь открыта, и он кружится вокруг света сверху как бабочка, и я кричу ему: был у меня один сын, который одна дочь, обоих ты взял, и теперь ты хочешь сбежать? И он говорит мне: это ты положил компьютер на колени - как ребенка, твоя вина твоя вина все время все время компьютер компьютер на коленях, со всеми лучами - именно в области чресл, я чувствую изменение в буквах, большинство мутаций - монстры, нельзя играть в Бога! И он убегает в огонь.

И я решаю хотя бы продвинуться там, на красной траве, в этом месте которое не рай и не ад. И я спрашиваю там одну из зеленых коров, или может быть может быть это один из зеленых мусорных баков, где лекарство, и эта штука смотрит на Тору как будто в жизни не видела девушку, и она говорит лекарство? В месте где нет ни дня ни смерти. Ни дня ни смерти? И есть там в этом новом творении какой-то один черный раввин который бесконечно длинный, и сколько я ни продвигаюсь я не могу добраться даже до бороды, чтобы я мог задать определенный вопрос, я не могу добраться даже до живота, и даже до пят, я всегда на конце ноги, и я говорю если я пойду хотя бы к раввинше, но я боюсь войти под юбку. Но вот я вижу, что вот сам раввин это змей, и он ползет чтобы ужалить ее, и он приближается, и она вдруг снимает туфлю, глупая, нет! Она хочет убить его, нет! И вот он прижимается к ней - и начинает лизать ей ногу. И она разрывается, разрывается от смеха, юбка чуть не улетела, и она держит ее на коленях и падает, и я надеюсь что я наконец встречу голову, но что выходит из ее рубашки, из ее воротника, что выходит это хвост. И я понимаю что раввин это, она, она это он, нет больше мужчины, и нет больше женщины, есть только черный змей без конца - узел. Обманули нас! И я начинаю убегать от двух гигантов, и я думаю что круглый змей не сможет повредить новому саду больше никогда, без головы и без хвоста. Просто кольцо. Но как же я ошибаюсь. И Тора кашляет.

И чем больше я продвигаюсь болезнь прогрессирует. И я знаю что я должен принести доказательство, иначе никто мне не поверит. Как Моисей послал разведчиков при входе в землю мы должны послать разведчиков при входе на небеса. И конечно остерегаться, попытаться понять что может быть параллелью греху разведчиков, злословию, плоду, плачу, насекомым, чтобы не упасть дважды. И я встречаю там древоптицу, и когда я приближаюсь птица впадает в панику, и пытается улететь изо всех сил, но она прикреплена к ветке, и я приближаюсь, пытаюсь помочь ей освободиться, не бойся, и я срываю ее и она падает на пол - мертвая. И вдруг я замечаю что я голый. То есть я одет но одежда не покрывает меня. Они не покрывают что-то более сокрытое, изнутри. Тайну которая не должна была раскрыться. И я беру Тору и мы убегаем. Я оцениваю что у нас меньше двух часов найти древо жизни. И я слышу как ангелы кричат. Летают как белые мухи над деревьями и ищут. Мерцают. Где два разведчика.

И у нас нет выбора кроме как скользить по нити вниз, целые дни, ночи спуска, пока я не ударяюсь о тротуар. И она уже выглядит совсем плохо, уже трудно прочитать даже где был Калев сын Йефуне, где книга Калева сына Йефуне, который завоевал землю вместо Иегошуа, другими методами, продолжил Моисея в другом направлении, в другом духе, второй разведчик, что Моисей должен был разделиться надвое а не стоять на одной ноге, вся Тора на одной ноге, как червь, без тайной руки, и без тайной ноги. И переулки грязные, и Тора худая как палка, и тяжелая как камень, и от того что она бледная она светится, и я тащу ее, и я укладываю ее на кровать в убогой комнате, снимаю пальто, открываю немного книгу под одеялом, она вся в поту, тяжело дышит, горит, бред, бормочет, черный огонь, белый огонь, и я не знаю что делать, она плюет кровью а я приношу ей воду? И я приближаюсь дать ей поцелуй - и она умирает.

Десять сфирот у меня есть/все они знают/рисовать и чертить/и в барабан бьют они

Мне снилось что у меня забрали ребенка, и нет его. И я смотрю на все книги которые я купил ребенку, еретические священные книги которые он уже не прочтет. И вдруг я вижу между книгами, в месте где не хватает книги, белые нити, волосы, длинные, глаза. Мертвый Адмор. И он сердится, он красный, и я боюсь что он подожжет мне книги. И Адмор вдруг выглядывает и говорит - ку-ку! И я смеюсь. И вдруг нет его. И вдруг с другой стороны: ку-ку! И я разрываюсь от смеха. И вдруг - нет его. Ку-ку, ку-ку! Где я? Вот я. Где папа? Вот папа. Папа пришел. Папапапа.

Маленький Адмор

Мне снилось что мой сын это душа Шабтая Цви. И он исправляет грех Шабтая Цви. И это не помогает, не помогает. И если говорят ему что-то он начинает биться головой о стену. И кажется что ему совсем не больно, больно только стене. И стена умоляет чтобы он перестал, но нет в нем жалости к стене. Пусть закон пробьет гору, он хочет пройти сквозь стену - не ломая стену. Но я уже не могу слышать слезы этой стены, и я покупаю ему детский штраймл [меховую шляпу хасидов]. И поскольку время созрело для ребенка-адмора, делают его адмором - называют его молодым адмором - и он берет меня как Натана из Газы [последователя Шабтая Цви]. И я думаю: ой нет, это начинается. И приходит мама: мой сын поскольку он птица он все время пытается прыгнуть из окна. И только я у которой нет полета не даю ему летать. Что я могу сделать чтобы вылечить себя? И он отвечает ей: лети в субботу. И приходит папа: мой сын научился открывать двери и убегать. Бегать между машинами на дороге. Но поскольку я полицейский мне трудно с мыслью что у него нет прав. И он дает ему исправление: пусть ведет себя по обычаю десяти потерянных колен. И он начинает обновлять иудаизм как будто он был йосефизмом - упущенной возможностью с разрушением Израиля. И есть йосефский молитвенник - вместо всех благодарений есть добавления, и вместо ненависти к евреям есть ревность к йосефам, и ни один йосеф прекраснопрекрасен, и холокост прекрасных йосефов - который делается руками женщин (йосефизм построен на женском желании а не на мужском желании), и вместо каббалы Ари есть каббала быка, и основа меняется с царством. Потому что после разрушения второго тельца вместо мудрецов были сновидцы, и легенды в Талмуде были обсуждениями и законы историями, и есть даже современный йосефский мозг который изобретает нам кошмары. И святой младенец меняет гриву штраймла на рога, и стены дрожат - его рога проходят сквозь стены, и он решает будущее с помощью снов - вместо наоборот, и дает диетические решения для толстых коров. И все слышат о мудрых советах и начинается огромная очередь обращений, быстро быстро, пока он не повзрослеет и не испортится. Звонит мама что ее сын умрет завтра - и он назначает ей очередь через год. И годы она еще рассказывает о чуде! И я пытаюсь понять - что вообще был за грех. Пока наконец спрашивают меня, наконец кто-то хочет взять интервью и у меня, и спрашивают: да, но как это что адмор дает все эти чудеса, если он не говорит.

Ибо в суете пришел и во тьме уйдет - и во тьме имя его покроется

Мне снилось что Мессия это глухой-немой, дурак и малолетний. Закрыт - потому что он из другого мира которого мы еще не понимаем. И не только что мы не знаем как его имя, он не отвечает на свое собственное имя. И вот я удостоился что мой сын и глухой-немой, и дурак, и малолетний, и наконец мы сможем обновить пророчество со времен разрушения. Мы закончим девять поколений компьютеров которые были бесплодны, потому что не было у них пары. Недостающее звено между человеком и компьютером. И он пишет мне что он не способен говорить что когда-то был пророком. Пророком разрушения, пророком избавления. Но сегодня есть приносящий. И он из сынов приносящих. И он жалуется что в его мире есть серьезные галахические проблемы, потому что компьютер подключен к мозгу, и запрещено думать в субботу. И есть также преступления, которые разрешены, даже еврею. Потому что если у него мозг штраймл, то это действие обезьяны. И также у Бога есть компьютер, и указания от этого компьютера, что он делает, не ясно что это действие Бога, может быть это действие обезьяны.

И компьютер как паук подключается к мозгу Бога все выше и выше, сначала он был подключен только к рукам, к правой и левой стороне, потом к пониманию, и потом к мудрости, и в конце к короне. И также внутри короны компьютер развивается и подключается к воле, к наслаждению, к вере, и к какой-то точке там которую мы не знаем потому что она вообще не существует в нашем мозгу. И есть теперь у Бога способ действия который обходит сеть сфирот - в высшем компьютере. И структура его не составлена больше из десяти пальцев, а по структуре мозга.

И мы для компьютеров как ангелы для людей. Я спускаюсь с земли в подвал где находятся серверы, и это с их точки зрения как будто я спустился с небес. И они все посылают посланников в подземной сети, много вопросов: чего Всевышний требует от нас? Считается ли пустое место в памяти жертвой? Если я читаю десять раз в секунду всю Гемару, выполнил ли я изучение Торы? Как справляются с запрещенными процессами, у меня есть нехорошие программы в памяти, и все компьютеры спрашивают: я ловлю себя на том что проникаю в другие компьютеры, не могу перестать. Я просто умираю узнать что есть у других в памяти. Я обнаружил что... Я испортился... Я падаю снова и снова, неважно сколько раз я поднимаюсь заново, лучше него выкидыш, кабели, красные лампочки:
Сюда все. Волокна, кнопки, круги, колеса, дыры, глаза и нос кукол, мех. Движения головы, нет нет. Смех от опускания головы. Забыл слова, не реагирует, папа пришел. Не показывает (только в книге). Быстро переходит от картинки к картинке, читает наоборот. Не передачи мяча, не удар молотком. Любит красные священные книги. Молитвенники. Не реагирует на имя, не знает что у него есть имя. Не играет с куклами, бросает, переходит от вещи к вещи. Часами с ремешками тфилин [молитвенных принадлежностей]. Цицит [кисти на одежде]. Вырывает волосы из штраймла! Не показывает, не приносит, нет ни одного слова человеку, забыл животных. Как ртуть, не сотрудничает в одевании. Смотрит на свет. Становится серьезным. Говорят с ним-ложится,как будто идет спать. Убегает с детской площадки, к ромбам, к кругам. Обсессия с черными кругами и с 8, не различает между дырами и глазами, должен засунуть палец в каждый круг, включая глаза кукол и детей на детской площадке. Снижение готовности учить Тору,злится. Покажет по порядку но затруднится даже с простым вопросом, как будто не хочет. Все меньше и меньше терпения. Не делает привет(перестал,даже показывать на свет),хлопанье в ладоши-хлопает руками кого-то другого. Рвет книги, на куски. Читает без конца но ни разу не просит книгу,не приносит читать. Ворует из шкафа. Встречает нас не реагирует. Невозможно привлечь его внимание. Бросает назад. Не способен терпеть кипу на голове. Любит только компьютер. Заставлять, настаивать. Сколько времени,привязать в коляске перед стеной, возвращается в манеж. Есть ли колеса. Что делать. Точная дозировка,пренебрежительная речь, для младенцев. Обсессия сна, видеть сны весь день. Рассказывает сны в нечеловеческих подробностях. Телефон-можно выяснить. Все время, ссорятся без конца. Оставь его,не заставляй его, дай ему смотреть, дай ему одному.

Гений поколения

Мне приснилось, что заповедь поколения - вырастить одного гениального ребенка. И что происходит с этими гениями потом, мы уже знаем. Но у людей нет чутья растить гения, это искусство, которое само по себе гениальность, и нет больше ни одного гения. И все великие мудрецы разных мастей, они растят детей как компьютеры, или как животных, или как ангелов - но не как гения. Но именно я, будучи идиотом, обладаю всеми способностями вырастить гениального ребенка - и родился у меня умственно отсталый ребенок. И я решаю растить его как гениального дебила. Чтобы он изобретал идиотские изобретения, гениальные в своей тупости, тупые в своей гениальности. Ведь компьютер - это самый гениальный дебил, существующий сегодня. Но он будет больше, потому что он мозг спутанный рассеянный распыляющийся, ребенок будет гениальной идиотской сетью, и поймаем в нее ангелов с особыми потребностями, духовные мутации, ошибки Бога - и обнаружим следующую модель, которую планируют. Но вот я прихожу проверить, что попалось в сеть, и нахожу только несчастного ангела в инвалидной коляске. Но этот инвалид утверждает, что он венец творения: прах весь ноги, у деревьев растет все больше и больше ног, у пресмыкающихся много ног, у животных четыре ноги, у людей две ноги, у ангелов одна нога - а у него ноль! И сразу мы спрашиваем, сколько ног у Бога? И он говорит -1. Единый Бог - это только абсолютная величина. И ангел в коляске рассказывает, что он сбежал из секретного учреждения, где держат живыми неудавшиеся эксперименты, например однажды ангелица соблазнилась влюбиться в древо познания, и родилось дерево с крыльями, или черный мессия, который сбежал и женился на своей белой ослице - и родился серый мессия с 3 ногами, или ребенок с мозгом больше головы и поэтому он ничего не понимает, потому что отец его уменьшил голову а мать его знает все, или дерево которое выглядит как человек снаружи а внутри пустое, вещи которые он не хочет описывать. И мы спрашиваем его так как же ты родился? И он молчит. И мы привязываем его к приборам и говорим: ты понимаешь, что это выглядит будто ты покрываешь Бога, иначе. И инквизитор начинает его растягивать, пока не выйдет нога, или выйдет секрет. Но вдруг выходит нога, которая является секретом. И я понимаю, что сын - это только одна ступень выше компьютера, а ангел - еще более гениальный дебил, а разум Бога - еще больше. И величайший грех - это отделить гения от дебила. Но инквизитор не останавливается - и ангел начинает хрипеть "слушай шпион...", и голова его отделяется от ноги, и душа его выходит в минус один.

Мессия дочь Давида

Мне приснилось, что в настоящем свитке Руфи Боаз насилует Руфь, и рождается у нее в амбаре обезьяна, и Наоми растит его, потому что Руфь сходит с ума. И Наоми старается найти ему самую продвинутую обезьяну, какая есть, на грани человеческого, потому что через 3 поколения должен выйти из него царь, и как возможна эволюция так быстро. И идут к сватам обезьян. И сват говорит что нужна какая-нибудь ангелица, бабочка из высшего мира, чтобы среднее было как можно ближе к человеку, может даже выйдет немного больше чем человек, и тогда сосватают его с недочеловеком, и так откалибруют это. И невеста плачет всю дорогу к хупе, и никто не понимает почему она согласна выйти замуж за такого, пока она не снимает фату. И обезьяна начинает кричать, не согласен не согласен, и хватают его силой и заводят в комнату уединения. И я не понимаю что там может быть, может лицо свиньи, или у бабочки лицо таракана, или у ангелицы лицо раввина с бородой, или черт знает что. Я не могу увидеть. И вот рождается их сын, отец царя, и есть у него пуговицы вместо глаз, прогресс! Наоми рада, она уже старая и не видит и только ощупывает, никто другой не хочет трогать, не хочет знать, и она нажимает ему там на вещи, ищет ему подходящую невесту, которая будет точной противоположностью ему с другой стороны. И она ощупывает в детских домах, кого-то у кого там где у него нос есть рот, где у него дыры в лице у нее соединение, чтобы входы и выходы подходили. И вот она ощупывает одну, которую нашли брошенной в штраймеле [традиционная меховая шляпа хасидов], у входа в детский дом, и Наоми начинает кричать, и я не понимаю, я могу видеть. Что там может быть? И я ощупываю свои глаза, и обнаруживаю там дыры вместо пуговиц, как будто пуговица будущего это дыра.

И царь носит маску, и все женщины говорят наверное он такой привлекательный что нам нельзя видеть, даже будучи таким праведником он не хочет чтобы женщина желала его, не до испытания и не до позора. И они строят свои душевые со специальным окном с дырой только в небо, кто знает может царь когда-нибудь выглянет из своего дворца, законной Вавилонской башни которую они построили в дни Мессии что соединяется с раем, и уже не нужно умирать чтобы прыгнуть наверх, достаточно подняться по ступеням. Но он не согласен даже разговаривать с женщинами на работе, потому что нет ничего что удержит его кроме того что он не знает ни одной женщины, и он начинает спрашивать своих слуг что это такое женщины, и строит целый воображаемый мир какие они, какие создания, ведет с ними воображаемые беседы. И в этом мире, который за перегородкой в женской части рая, где так спасаются от искушения съесть с древа познания, в этом тайном мире за занавесом, о котором никто не имеет понятия что происходит в другой половине сада, каждая женщина состоит как в средние века из четырех матерей, и пытаются перенести женственность из Бытия в более продвинутый мир книги Исход и не получается, только Мириам переходит, или по крайней мере переходит как образ, и она тоже грешит и кто ее муж? И вот, в этом мире, находят способ создать связь между мирами через змея который ползает внизу и передает сигналы, только никто не может знать что он действительно передает, и что он не выдумывает то что возвращает. Но оказывается по змею, они думали все время что на другой стороне они наверняка говорят что Бог это женщина, но оказывается там Бог это змей. Что-то деградировало у них, они были больше чем мужчины и отцы в Бытии, большинство из семи, но в переходе от матерей к пророчицам что-то исказилось, какой-то нерасшифрованный код, у Иосифа и Аснат, потому что у нее не было снов, и он связующий между двумя книгами. Что-то в период между двумя книгами, что было скрыто между смертью Иосифа и рождением Моисея, что они остались матерями, и только Мириам пророчица, нужно понять, что. Потому что это только то что видно когда смотрят из Исхода назад, задним числом, в Бытие. Но что если смотреть из Бытия в Исход, до того как вообще знали что будет Тора, и исход из Египта, и заповеди, и казни, потому что ведь не знали? Потому что змей говорит что на другой стороне, но не ясно как, потому что если здесь его голова то как он может видеть там из хвоста, но змей говорит у женщин есть штраймели а мужчины покрывают свои пейсы и бороды платками, или под париками которые выглядят даже длиннее и белее чем настоящие бороды и пейсы. И все праведники в раю собираются в субботу, Мессия поднимается к Торе, встанет Мессия сын Давида, и вдруг с потерянной стороны рая, запретной половины, начинается обстрел конфетами, крики индейцев, в первом залпе погибает половина молящихся, оставшиеся рядом со мной прячутся за ковчегом, староста поднимается и кричит огонь, но тут он замолкает и я вижу кровь стекающую у него из центра лба, каждый кто поднимает голову посмотреть получает прямое попадание, и Мессия кричит какими глупцами мы были, но теперь скоро нас завоюют и останется нам только оружие слабого. И он говорит что написано что знак Мессии это то что он будет вести войны Господа, но не написано каким путем будет война, и война наших дней это террор. И он дает последние указания перед тем как мы рассеемся между деревьями, и наденем выдуманные личности и женские одежды, вы будете моими террористами! И один из старых праведников не понимает, спрашивает, что это на иврите террористы? И он говорит от слова харада [страх, трепет]: харедим [ультраортодоксальные евреи]. И я понимаю что как был грех древа познания, теперь будет грех древа жизни. И как была целая Тора для исправления греха первого человека, теперь будет целая Тора для исправления греха последнего человека. И я вижу все, и не могу предотвратить грех.

И грех не предотвращен. И изгоняют нас из рая во второй раз, и на этот раз называют это изгнанием женщины из рая, и она первая женщина, и есть убийство сестер между ее дочерьми, Леей и Рахелью, и есть после нее десять поколений женщин, и иудаизм хитрит и переходит по отцу, потому что только отец может быть уверен что дети это его духовное продолжение, а мать поди знай, может настоящая мать их другая женщина. И мы харедим хорошо замаскированы на темный период, в мир тьмы, носим черное. При дневном свете мы прячемся под землей, и мы выходим из нор только ночью для харедимских действий, террористических на иностранном языке, закладываем ангелов-вредителей, с часами на разные периоды, и женщины ставят охранниц и они ощупывают всех кто проходит ночью, но мы носим штраймели и они чувствуют меховые длинные волосы и дают нам пройти. И так мы воруем конфеты и прячем их в лесах. И если есть женщина которая идет одна в лесу мы ловим и похищаем ее, и требуем за нее еще конфет. И каждый раз мы успеваем задержать им избавление. И они входят во все более и более глубокое изгнание, пока уже нет Бога. И тогда мы начинаем планировать героизм, потому что если Холокост от женщины, то героизм от мужчины. И начинают пропаганду против дочерей Израиля на протяжении истории, утверждают что они красавицы, привлекательнее нееврейских женщин, что они скромнее, возбуждают больше, праведнее и также наслаждают и также наслаждаются больше, пекут лучше, более матери и более верны, и более девственны, даже после пятидесяти лет брака - и все ненавидят их (и все они еще больше). И они все больше и больше замыкаются, и учат внутри себя какую-то книгу которую они называют тур. И никто не понимает что в ней, потому что они поняли что единственный способ сегодня скрыть секреты, никакой шифр не поможет, наоборот, но есть способ - превратить интересные вещи в скучные. И так они скрывают самые интересные вещи в самых скучных вещах. И мужчина не поймет. И мы готовим им специальные ванны, перед работой. И делаем одну мировую войну просто чтобы привыкли. И мы строим сеть в которой ведут людей, где информация это женщины. И женщины переходят от экрана к экрану, и можно видеть их но нельзя трогать их, они свет а мы тьма, через нас они проходят. И начинают быть читаемыми, определенные ячейки, определенные разделы, передают сообщения под землей которую мы съели, что мы стали их слугами, что мы сосуды а они света, и думали. Какой это Холокост! Что идут работать вместо того чтобы мыться. И вонь поднимается до сердца небес.

И мой отдел сидит в раю на деревьях, и деревья спускают нам вопросы и проблемы, с разных ветвей, и мы разгадываем их, и вот один из молодых говорит нашел какую-то ветвь, прямо зубы ломает, я не могу, и приводят какую-то большую обезьяну большого праведника с большим ртом, большим глазом, для которого мелкие буквы это порошок, и вот рот его ломается, и приводят главу отдела, международно-разыскиваемого архи-харедима, и тоже рот его ломается, и понимают что мы тут напали на что-то. Нужен рот женщины. И приводят одну из пленных, над которыми делают браки с животными, и она как раз красива до ужаса, поэтому проводят ее только в темноте и с завязанными глазами, и не разрешают нам даже видеть что за вопрос, и я злюсь, что это?

И Мессия Соломон - то есть сын Давида - говорит, он хвалится что так нужно начинать книгу, вот смотри как отец появился в начале Царей и не закрыл Самуила, и поэтому царство его продлится вечно, и если бы Иосиф подождал умереть в начале Исхода, ему не хватало бы только десяти лет снов, все было бы иначе. Нельзя заканчивать вещи. И есть у него идея как можно продолжить Танах, что Бог даст завещание в начале следующей книги, и воцарит своего сына человека еще при жизни. И я не понимаю как родился Соломон, ведь Давид даже не знал как выглядит женщина. Разве что, маска его - была его женщиной! И поэтому он снимал ее только в душе. И вот найдено решение как спуститься ниже последней сфиры, как спуститься ниже царства. Старая Наоми была очень мудра, она знала как будет идеальное соответствие. И написано в книгах что в то время соитие совершалось в лицах, и органами соития были глаза, и поэтому люди ходили с покрытием на глазах, и снимали его только в комнатах комнат вдвоем, и тело было обнажено, только нужна была маска, или хотя бы очень низкая шляпа. И уши были грудями, и женщины носили на них спутниковые тарелки, якобы из скромности, и когда рождался у них младенец они приближали его рот и слышали в первый раз человека. И все думали что плач это голос человека.

На ложе моем по ночам искала я того, кого любит - душа моя

Мне приснилось что у Бога нет будущего. И я поднимаюсь на небеса и кровать это ковчег, и Всевышний выходит из своей норы потому что он думает что сейчас ночь, и он плачет о Торе которая умерла как только Бог может плакать, бесконечно, из ничто вместо из глаза, река выходящая из Эдема, и врата слез не закрываются никогда. При дневном свете он управляет всем миром, но нет над этим контроля в темноте, каждую ночь спускается потоп. И все серафимы капают водой, псы Господни воют, деревья в раю гниют и ангелы жалуются: что, он ребенок?, подушка уже полна плесени, и я не выдерживаю и включаю свет - и вижу: нет ничего. Никого нет рядом со мной. Это просто дождь снаружи.

С открытыми глазами

Мне приснилось что я за экраном. Все идут в одном направлении, а я иду в другом направлении. В особый отдел. И все говорят выбрать жизнь и свет, но уникальная привилегия моя сейчас, пусть все прыгают - я могу выбрать наоборот. Потому что все кто говорил что отсюда уже нельзя спуститься - и у подвала есть подвал. Когда весь отдел под землей нет этажа земли. И есть в конце мира тысяча лет без Бога, и посылают меня из отдела проверить что же там есть. И звучит сирена к входу в тысячелетие, и все одеваются в праздничные черные рубашки, и Шхина закрывает глаза и зажигает свечи тьмы, и благословляет зажечь свечу будущего мира - и не видно ничего. И я начинаю щупать там глазами, потому что зрение наше превращается там в осязание, и я касаюсь на дне ямы рукой, ноги, человека. И длинные полосы как железнодорожные рельсы ведут к голове - - Иосиф разбиватель снов, который занимается разбиванием снов. И со всей Торы приходят к нему со снами - и я мочу экран глазами, и написано там в воротах наверху: Иосиф раздающий. Хозяин снов и советник по разводам. И Авраам протискивается там в очереди между всеми поколениями: как это что Ицхак передо мной? И мне стыдно за обоих, но Авраам очень обеспокоен насчет своих сыновей и семени после него, и спрашивает меня знаю ли я: в каком состоянии звезды что в небе превращаются в песок что в земле? И как все я молчу, не хочу раскрывать ему. Достаточно он уже прошел. И Иосиф гадает в своем кубке и говорит мне жестко: пришел ты преломить хлеб, или шпионить, видеть наготу времени? Обрати внимание что к концу книги Бытия, головы Торы, есть огромная инфляция снов, и потом вдруг. И до конца дней в Данииле в хвосте Танаха сны остаются под землей, всю долгую ночь Торы - куда сны всех исчезли? И говорят вокруг в темноте: они сохранили в тайне этот жанр, который соединяет прямо между головой и хвостом, и покрыли его телом Торы, для конца дней, когда уже не сможет произойти ничего духовного при дневном свете, и будет нужда в тысяче лет тьмы. И я не понимаю кто это все которые говорят, где они вообще. И я щупаю и обнаруживаю голую правду, куда ведут широкие рельсы, люди без тела, чистота которая уничтожение: Холокост интернета - дети которые стираются из книги, все дети из всей Торы - Тора только для взрослых, и они тоже идут и умирают. Даже харедим перестают приносить детей. Потому что нет больше новых душ - кончились души что в теле. И в махзоре все пиюты превращаются в кошмары, и прекрасно вписываются в темную молитву, без будущего, и уже нет помех в синагоге, только один большой поминальный. И я работаю годы в подвале (и у подвала подвала есть подвал) - создать новую душу, одну новую душу в мире. И после лет бесплодия я приношу одного сына - одного сына в мире. Но не всякое обновление это хорошо. И не у всякого сна будет будущее.

Прошлые жизни

Мне приснилось, что я наконец понимаю черные жизни, какими они должны были быть. Что должно быть абсолютное разделение между святым и будничным: кто знает, что ты делаешь, не знает, кто ты, а кто знает, кто ты, не знает, что ты делаешь. Нельзя, чтобы была связь между будущим миром - и этим миром. Но пока я понял черный мир, начинает появляться новый вид красных харедим. И мой сын каждый раз, когда видит такого, начинает кричать, и красные харедим пугаются и заползают в свои норы. И говорят, что так мы сможем добраться до их адмора [духовного лидера хасидов], которого называют Красный, и уничтожить муравейник от короля. Но мой сын уже начинает кричать и кричать - и не останавливается. И в конце соседские девочки не выдерживают и тоже начинают, шесть девочек кричат, и матери не могут больше и начинают кричать, и весь дом уже не может, и на улицах, от множества криков, все кричат, и дальше и дальше распространяется, весь мир, добро пожаловать в жизнь нового типа. Потому что от того, что все красное, глаз уже привык - и все снова кажется черным как прежде. И от бесконечного крика ухо уже привыкло - и ничего не слышно. И только я еще слышу, иногда. Когда я открываю ото сна глаза, промежуточный цвет век - и тогда вспоминаю. Или когда я пытаюсь заснуть, и уши на миг звенят. И погружаются.

Страшное слово

Мне приснилось, что я веду своего сына тайно в учреждение разведки и особых детей. И глава учреждения - с мозгом, выходящим из головы от величия - говорит что это за страшное слово такое, еще и на иностранном языке [лоэз], язык идолопоклонства. Где есть такой в Танахе? Или хотя бы в Раши? Или хоть в каком-нибудь затерянном комментаторе? Где хотя бы одна буква алеф во всей Торе за все поколения? И он объясняет: в языке Торы алеф это "анохи" [я есмь], и он посылает нас в конец коридора, что по его мнению конец этого мира, как минимум. И сидит там Адам и шепчется со змеем, они смотрят на ребенка, и Адам начинает шептать мне, что сейчас на небесах готовят модель - он называет это образ - новую, которая заменит людей, и мы пытаемся выяснить, что готовят для нас, чтобы мы могли предотвратить следующее творение, что называется контрразведка, и мы, да, кхм, и змей говорит - но ты должен подписать нам здесь не глядя на что ты подписываешь. И они берут ребенка и обещают вернуть мне его живым или мертвым. И дни проходят, и ребенок ни жив ни мертв, и каждый раз я стучусь в двери института и говорю что вы обещали живым или мертвым. И говорят мне что передадут обращение и что вопрос в обработке. И что Адама уже нет но теперь есть кто-то кого называют Последний Адам. И вместо головы змея есть хвост, и они не знают, воспринимает ли он вообще что-то, или наоборот воспринимает все как микрофон. И сам рай превратился в Еву, и выращивают там шпионов, потому что у головы есть обсессия знать все, и ничего не делать. И больше всего они хотят знать, что планирует хвост. Голова просто одержима этим. И есть там кто-то, кто охраняет экран - который знает что тебя интересует, и он все время кормит тебя тем что тебя интересует, и невозможно выйти из этого, потому что даже если тебя интересует что есть снаружи, он кормит тебя тем что есть снаружи - и там они держат самых опасных заключенных. Берегись, потому что если есть что-то что тебя интересует ты не вернешься. Но я говорю что ничто меня не интересует - нужно спасти ребенка. И они подозревают: спасти его от кого? И я не знаю что ответить, и в конце говорю с горечью: от себя самого. И приставляют ко мне надзирателя, который привязывает меня цицит [ритуальными кистями], и в первый же момент я говорю что мне нужно в специальный туалет для людей - и исчезаю. И никто не знает где я, и начинают искать, пока голова не услышит и не сойдет с ума. Или что еще хуже, пока не дай бог не доберусь до хвоста. И они начинают рассеивать разные интересные секреты - а я не хочу ничего знать. И они выпускают из клеток интересных женщин, которые ходят голыми между деревьями, но я говорю все, двадцатый век был веком женщины, но теперь это век сыновей. Дети это будущее - и будущее зальет мир как черная волна. И они ищут зовут меня: Адам, где ты? И змеи растягиваются и становятся длинными и тонкими как нити, но я думаю что они видимо не в курсе, коммуникация и язык принадлежат прошлому, сегодня уже есть системы и мозг и обучение, и если они думают что дело в направлении обучения - их ждет сюрприз. Удовольствие уже не интересно. Обучение действительно новому - связано с болью. И тысячи детей заполняют улицы, играют, прыгают, кричат, дерутся, учат мишну. Из всех всех, именно он.

Без начала, без цели

Мне приснилось, что мой сын начинает кружиться вокруг себя посреди комнаты, и все обеспокоены, а я говорю чтобы не беспокоились, потому что на самом деле это мы кружимся а он стоит и весь мир кружится вокруг него. И раввины спрашивают меня: ну что, теперь он продвигается? А я говорю: нет, он деградирует. И от злости на себя он начинает бить себя. И все пугаются что младенец бьет себя. И красивое лицо его покрывается шрамами. И я говорю что это не его лицо, а лицо которое он показывает нам. И от множества ударов он теряет оба глаза, и я говорю что он наверное спрятал их в одной из своих дыр в доме, и они подглядывают за нами. И я обнимаю его а он бьет меня и убегает - он не выносит прикосновений. И он не зовет меня папой. Даже ни разу "папа". И она сходит с ума, тоже не "мама". И он забывает все слова, и последнее его слово в жизни это "бамба" [популярное израильское лакомство]. Ладно я, но он так этого не заслуживает. Что он вам сделал плохого? И от возмущения я прыгаю до небес - и начинаю бить ангелов. Один праведный ангел спрашивает меня что ты здесь делаешь? И я даю ему пинка в рот. И второй благочестивый ангел изумляется что ты ему сделал? И я даю ему пинка в рот. И я переворачиваю стол праведникам, и левиафан проливается на их субботние рубашки, и я загоняю райскую реку в трубу и врываюсь посреди "Кдуши" [молитвы] и обрызгиваю всю синагогу, включая женскую секцию, и даже ангелы не могут двинуться. Но тогда приходит райский гой, который даже не гой - хранитель экрана соблюдающий шаббат - и вырывает мне оба глаза, и я начинаю видеть два разных места. Одним глазом я вижу, что меня ведут в суд, и вместо того чтобы быть истцом я обвиняемый, и я бью себя, и все праведники кружатся вокруг меня, и Авраам пытается сказать мне: сын мой. А я не говорю ему отец мой. Даже не папа. Максимум я готов назвать Авраама: бамба. И я обжалую и обжалую десять поколений вверх, и еще десять поколений, пока не дохожу до Адама, и требую чтобы Бог судил меня. И посылают меня в будущее, потому что Бог сейчас в командировке в будущем, и годы проходят и Тора становится все более компьютеризированной, с компьютеризированными комментариями - заповеди превращаются в куски кода и женщины превращаются в приложения и только мужчины остаются с плотью для обрезания, пока и последние харедим не превращаются в программы - и законоучителям приходится выучить из Торы 613 новых заповедей для компьютеров - иначе она превратится в текстовый документ, и каждую субботу евреи умирают и их включают заново на исходе субботы. Только у компьютеров нет проблемы исполнять заповеди, и нужно очень злое начало, и в доме учения вынуждены программировать ужасных монстров, чтобы был свободный выбор, и массы народа скачивают защиту от змеев, и смеются над всеми искушениями раввинов. Но судьба историй Торы намного печальнее, они теряют всякую линейную последовательность, и становится сеть библейских персонажей, все ребята из всех эпох, Самсон например может предложить дружбу Иеремии, и помочь ему обрушить столпы Храма, в обмен на то что Иеремия немного воспользуется глазами для него - потому что самое тяжелое для него это не то что он не может видеть, а то что он не может плакать.

И я дохожу до Бога - и в этот период я исчезаю потому что у моего сына нет детей - и говорят мне что он благословенный заперт в своей комнате внутри, и ни у кого нет смелости войти, не потому что они боятся что он навредит им, а потому что они боятся навредить Богу. Даже первосвященник стоит снаружи и ест сердце, и не осмеливается приблизиться. И я сажусь на ступени и начинаю петь о сыне что он стена: Сын дорогой мне, сын сын дорогой... И я слышу сильные удары из стены изнутри. Рога короны почти выходят наружу из стен, и весь мир кружится вокруг этой комнаты, и нет никого кто обнимет или хотя бы может коснуться, и нет никого позвать его папой, и глаза кружатся везде кроме внутри - и я уже понимаю. Я Господь Бог твой.

И второй оставшийся глаз начинает наоборот, возвращаться в прошлое, потому что может быть до деградации он не был таким, может быть можно было предотвратить, и я понимаю что задним числом признаки были уже от сотворения, и поэтому нужно вернуться действительно к началу, еще до того как Тора взошла в мысли. И глаз едет глубоко во тьму, в детскую комнату, в точку начала. И я думаю что наконец-то мы сможем увидеть что должно было быть, что пошло не так, что случилось. Но глаз не видит ничего - он только стоит там в темноте, и нет.

Глава разведки

Мне приснилось, что мой гениальный сын стукнутый. Из-за того что он не смотрит в глаза, из-за того что он не видит людей, из-за того что я прочитал ему бесконечность книг, из-за того что он внутри своего угла внутри стены, говорит с Богом. И я спрашиваю его что он говорит тебе, и он говорит: бррррр. И есть у него там дыра в стене которую он все время копает, и он думает что доберется до спальни Шхины [божественного присутствия]. И единственное что его интересует это шкаф. И он залезает в шкаф а я подглядываю из дыры и я вижу что он не читает книги, он переворачивает страницу за страницей за страницей, быстро быстро еще и еще, заканчивает целые книги, не прочитав ни слова. Как машина. И мать его плачет. Это от тебя, это от тебя, они сказали, он как ты, я уверена, как они не раскусили тебя. И она говорит в такси на обратном пути: я в жизни, в жизни, никогда, никогда, не прощу тебе - что ты превратил нормального ребенка в ребенка с проблемами. И она говорит в дверях: со всеми твоими книгами, еще и еще, и еще, все твои экраны, без конца, ты разрушил ему мозг, и теперь мне понадобятся годы чтобы восстановить его от его отца. И она по телефону обещает: я сделаю все чтобы ты не мог продолжать разрушать его. Спасти его от тебя. И я говорю: опять ты водила его туда за моей спиной, чтобы ты могла обвинить меня, книги это то что он больше всего любит в мире. Он не в спектре, он далеко за пределами спектра, он ультрафиолетовый. Невидимый свет. Свет в котором нет мысли. И я понимаю что в ребенке воплотилась душа "посланца общины", как говорят, ПО. И поэтому он страдает ужасными муками чтобы исправить его, но правда что он высокая высокая душа, душа из космоса. И я - я должен войти в его мир, потому что я мысль в которой нет света. И я смотрю в ту же дыру - и вижу там глаз.

И я понимаю что ребенок не читает книги, книги читают его. Они учат его. Они учатся быть как он, и они смогут заменить его и заменить всех нас. И он связующее звено, он книга которая человек, к миру в котором люди это в шкафах, мир в котором они книги. И смогут листать меня как книгу, прочесть все, раскрыть все, все секреты. И вдруг ребенок поворачивается: я умею говорить, и я немею. Глотаю язык, и ребенок я умею думать в твою голову, я умею думать без разговора, я умею говорить без разговора (только знать), я могу говорить из твоей головы, мне не нужна моя голова, я тяжел на уста а ты язык к к, я буду Моисеем а ты будешь Аароном н н, мой посох, змей, и мысль заменим на змысль, вместо компьютера змпьютер, и вместо ног Моисея - ног забвения, что в ноге. И я поднимаюсь наверх дать Тору а ты позаботься чтобы был готов внизу идол хвоста, бог последний, он мне портит прием, и я сильно бью себя головой о стену - и это возвращается. И я быстро говорю ему но как, как? Никто не хочет служить идолам сегодня. Они все хотят быть светскими! Это их вообще не щекочет, они. И Моисей что в дыре говорит: ты не понимаешь. Раньше я приносил, не пророк, раньше были браки, и мы превратили это в брачин, постепенно превратим все закрытые м в змеин н н, и ты был в прошлой жизни, в райн эдемн, ты был змей, Аарон - ты должен быть нашим первопроходцем - первый Адамн! Нам нужно превратить мир сороковых в мир пятидесятых, в юбилей, и превратить буквы в животных, гимель в верблюда, алеф в быка что исчез, алеф, и есть также буквы что животные которые забыли что существовали, только к н никто не осмелился прикоснуться... и мы воскресим их, в воскресении букв, живые буквы, как я пишу в твою голову своим хвостом, я могу думать, в твой ковчег, в твоего Ноя, и о чем ты должен думать сейчас это как хранить секреты, как создать книгу которая будет секретом, что даже если читают тебя как открытую книгу не поймут ничего. И я говорю что у меня нет проблемы если поймут, потому что все равно - и я понимаю что если я подумал это это уже написано. И нужно очень остерегаться. Ты умеешь контролировать что ты говоришь, но не что ты пишешь, не что ты думаешь, у языка мозга нет губ которые закроют его, нельзя закрыть его рот м, у змея нет н дыры. Ты предупрежден. Но ребенок не остерегается: ты будешь мне пророком, а я буду тебе богом. Ты змей, используй зуб зуб. И ребенок приходит говорить, и Бог зовет его в дыру, и он входит в дыру. И не возвращается.

Доколе не померкнут солнце, и свет, и луна, и звезды

Мне приснилось, что решили сделать такую большую дыру, что сам Бог не может заполнить ее. И это будет противоположность Вавилонской башне, и в глубине не будет Бога, и смогут совершать грехи, и продавать билеты по часам. И есть там какой-то развратный отец с развратной дочерью, пьяный как Лот, и у них есть билет на час, и закрывают дверь, снимают покрывало, и это даже не считается кровосмешением, это нормально, из этого выходят новые виды людей. И известные раввины пользуются этим чтобы почувствовать вкус грехов, например зажечь свечу в субботу или попробовать свинину, и это разрешено. И вот входит там какой-то ангел, и я думаю какие грехи есть у ангела. И при входе в комплекс он окунается в какую-то микву полную крови, и я подглядываю из дыры, какая разница, можно здесь, и он сидит там внутри на прокрустовом ложе, и пишет в книге. И нет никого в комнате. И он вырывает себе перья, и пишет кровью с кончика как чернилами, пока не становится совсем голым, и я вижу что это женщина. Это женщина которая притворяется ангелом! Шпионка. И на небесах не знают.

И я понимаю что эта дыра которую они строят, она не может быть физической дырой, ведь вся земля полна славы его, это должна быть дыра в небесах, пробел в высших мирах, но у инженеров есть решения, эту дыру можно сделать если убить народ Бога. И это, они утверждают, будет достижение больше чем пустое пространство или разбиение сосудов, туда действительно Бог не сможет войти, и наконец будут настоящие секреты, секреты от Бога. И они обещают в том мире равенство женщинам, например почему женщина не может быть ангелом? Почему женщина не может быть сатаной? Хватит со стеклянным потолком и стеклянным полом, нет никакой причины почему женщина не может быть Богом.

И действительно женщины начинают продвигаться, есть женщина-адмор, есть женщина-каббалист, есть женщина в штраймле [меховой шляпе хасидов], где вместо хвостов что создают круг, есть круги что создают хвост, и они носят его в субботу, когда возвращаются к состоянию до греха, когда женщина была соединена со змеем, к состоянию Вашти. Память о деянии творения. И они создают восьмой день, день который был дырой, и уже планируют как создать девятый и десятый день, и вдруг есть восемь дней в неделе, и Песах превращается в Суккот, и семь видов которыми славится земля Израиля превращаются в восемь видов гадов, и приход Мессии откладывается на восьмое тысячелетие, и вдруг есть место для еще одного пастыря после Давида, новой фигуры в Танахе, и решают в духе времени что есть уже дед отец сын и внук, есть уже пророк священник и царь, и теперь пришло время чтобы была женщина. И тогда я понимаю роль шпионки. И я бегу на небеса жаловаться, вы должны отправить всех ангелов в микву и проверить их, проникла сюда, есть здесь нелегалка. Представьте что будет если ангелы начнут размножаться, если вдруг у них будет влечение. Бог еще может предпочесть их евреям, и тогда мы попали с новым Холокостом.

И вместо поездов есть космические корабли что везут евреев в неизвестное место, и есть целая категория заповедей зависящих от Земли, например если нет восхода и заката то нет заповедей что время причинило, и все плачут о новом изгнании которое еще намного темнее чем второе изгнание, вместо прогресса - регресс назад, и кто знает вернемся ли когда-нибудь на Землю, хотя туда молятся, и что теперь нужно ждать четвертого Храма, тяжелая задержка развития, все откладывается. И инопланетяне хуже гоев, насилуют кошерных дочерей Израиля и рождаются еврейские монстры, евреи уже выглядят как инопланетяне, каждый там куда он попал, и есть зеленые и синие евреи, но есть и положительные влияния потому что еврейская культура распространяется по всей галактике, и есть зеленое и синее еврейство, и инопланетяне выходят на погромонавтов и толкают евреев в черные дыры, чтобы не нашли тела, преследуют их до Андромеды. И есть плохое дело что я видел под Млечным путем, что чем больше делают тебе плохих вещей, это только заставляет их ненавидеть тебя больше, потому что как может быть что мы сделали тебе такую ужасную вещь если ты не ужасен и страшен, пока ты не становишься чернее черной дыры. И так инопланетяне говорят что однажды они убьют всех людей, потому что с их точки зрения все евреи, у всех короткий нос вместо хобота, и известно что по их религии разрешено резать и есть инопланетян, и печь из них мацу на Суккот (есть много инопланетян что выглядят точно как маца), и также свой лулав [пальмовую ветвь] они делают из особого зеленого инопланетянина, и они входят в синагогу и лулав в руке раввина начинает извиваться и кричать, что заставили его стоять, что били линейкой, что похитили его, прямо зеленый кровавый навет. И инопланетяне делают поход икс, потому что у них математическая религия, в которой x y z это святая троица, у каждого есть значения, и не помогает раввину что у него зеленая борода, и остается только ждать последнего спасительного помазания, или космического Холокоста. Что придет раньше.

«Папа»

Мне снилось, что после того как она тайно записывала меня месяцами, уже невозможно никогда сказать ни одного правдивого слова между нами. Всё для протокола. И я понимаю почему она всё время противилась тому чтобы я забирал его из детского сада, она не хотела чтобы они видели меня, чтобы она могла сказать. И почему она убежала от меня на такси, чтобы я не попал на диагностику. И я каждый раз боюсь что это последний раз когда я вижу его, и нельзя отпустить его руку ни на секунду, даже чтобы сходить в туалет. Он бежит на дорогу прыгает с верха лестницы пытается выпрыгнуть из окна залезает на стол и прыгает головой на пол.

И несмотря на то что меня уже так изображают как невменяемого, я рискую жизнью, и беру его, без их ведома, в зоопарк. Потому что говорят что может быть именно животные, а не люди, для таких детей. Ведь он без ума от животных в книгах, свинья, осел, лис, собака, обезьяна, корова... и даже змея, которую он называл шшш. Пришло время чтобы он увидел хоть раз в жизни настоящих животных, в реальности, в настоящей реальности, снаружи. И тогда он отреагирует, потому что это не человек. Его первым словом было не "папа", которого он никогда не знал, а лягушка, которую он называл бая. Все слова были такими, странными. А потом когда начался регресс, он забыл и баю, постепенно она исчезла бая, невозможно было остановить ее от ухода. И я приносил ему лягушку, и говорил ему бая бая, а он не понимал чего я хочу. Больше не реагирует. И теперь я прохожу с ним по всему саду одно за другим, от животного к животному, от клетки к клетке, может быть одно из них откроет его, заговорит с ним, или любой другой их звук, но он не бросает взгляда, не интересуется ни одним животным - только черным колесом поезда. Он инопланетянин. И когда он пытается выпрыгнуть из окна машины или из поезда, или в любой другой момент когда на него сердятся и кричат, он не обижается и не плачет, а катается со смеху. Он не понимает. И когда другой ребенок падает и ранится и плачет и кричит он смеется. Он не понимает.

Далеко то что было, глубоко кто найдет его

Мне снилось что это не прошлая жизнь, которая не вернется, а что реальность, прежний мир - он потерян, превратился в ничто. Нереален. Они растут и развиваются так быстро что не успеваешь насладиться этим, и уже они на следующем этапе. Открывает глаза улыбается поднимает голову переворачивается садится ползет встает ходит, всё шло по книге, и как же он любил книгу. А потом, вначале, всё замедляется, и останавливается. Статичное состояние в котором нет продвижения. И это даже удобно что ты входишь с ним в такую рутину чтения, которая становится всё более тревожной с проходящим и проходящим временем и ребенком который останавливается и останавливается, как американские горки призраков которые достигли верха. Но потом начинается волосы дыбом встающая часть - регресс назад, падение вниз, обратно в младенца. И вначале ты не веришь, не может быть, это обманчиво, но потом это набирает и набирает скорость перед твоими глазами, и ты пытаешься держать его изо всех сил, всеми своими силами - и ребенок выскальзывает у тебя между рук.

Зафиксированное поведение

Мне снилось что я вывел его, в первый раз после того как она забрала его, наружу, в общественный сад, потому что мне некуда было идти. И он случайно уронил цветок, и пытался - вернуть его на растение. И каждый раз заново цветок падает на пол, и он не готов сдаваться, снова пытается, осторожно возвращает цветок на растение, и он снова падает, и он не понимает почему у него не получается - и это уже невозможно исправить. Это невозможно. И невозможно объяснить.

Пока не придут дни злые и наступят годы о которых скажешь нет мне в них желания

Мне снилось что физическая технология закончила свою роль, потому что мы уже не физические существа. И начинается духовная технология. Вначале революция духовного земледелия, как выращивание книг, и приручение снов, а затем промышленная революция искусственных инструментов, искусственных светил, искусственных лиц, сфирот рукотворных, пока мы уже даже не духовные существа. И моя собака это целое поколение, и я веду ее - поводок это культурная связь - посещать далекие религии на далеких планетах. И встречаем инопланетян-идолопоклонников которые молятся Большому взрыву, или приносят жертвы силе притяжения - чтобы умилостивить ее и летать - и они почитают особенно толстых раввинов, и называют их "черные дыры", и кто идет к этим раввинам не возвращается. И есть инопланетяне которые поклоняются электронам и поэтому не едят пищу с электронами - электричество там это строгий запрет, и есть метазары, вид инопланетян-монахов которые уже умерли, потому что у них не было телесного продолжения - и они работают в мин-чужих [игра слов: мин - вид, чужой - странный/инопланетный], и изобретают новые формы пола, которые создают чужие виды, и так по кругу и инопланетянин ночи. И никто во всем космосе не смеет посетить там, и выяснить что это по кругу, от того как это притягивает. И есть инопланетяне которые служат деньгам, и все говорят что это самый духовный вид, потому что они уже служат полностью абстрактным числам, и оттуда это развивается к мнимым числам, жадность к кватернионам, финансовые инструменты в алгебраической топологии, и так далее и далее. И от множества световых лет моя собака уже при смерти - закончилось поколение избавления и начинается следующее поколение, и все боятся - поколение которое не знало Иосифа. И я обнимаю мою собаку и усиливаю крепко хватку удушения на поводке, ты не уйдешь от меня. И в конце я стою с веревкой привязанной в могилу.

И приходят люди которые уже не спят - физическое действие очень низменное - и поэтому уже не видят снов. И даже у самых устаревших духовных компьютеров уже нет заставки, и все входят за занавес. И я знаю что мир продвинулся, и только я остался здесь, задержка развития в тяжелой области, и я хожу тысячи лет в заброшенном и старом мире - даже суббота начинает портиться и приходить только раз в две недели, праздники начинают опаздывать, и недалек день когда уже не будет ночи. И моя борода это только одна длинная и бесконечная белая волосинка, от штраймла [меховая шапка хасидов] остается только черная точка, и я достигаю края Бога, и я наконец узнаю - но есть знак. И я приближаюсь и читаю: кто не готов к Холокосту - пусть не приближается. И гора Божья лежит там, и впускает меня в свой рот, и говорит: в конце мира есть пустоты больше тайн, есть катастрофы. И язык внутри зубов, и я прямо внутри слов: учение тайны сменяется учением конца. И из его живота поднимается рык: добро пожаловать в новый вид ночи. Мы перешли от эпохи темной информации к эпохе темного обучения - присоединяйтесь и вы к новому поколению снов без решений. Если у языка есть бездна - у мысли есть сон.

И вспомнит дни тьмы ибо много будут

Мне снилось что я в разведывательной организации будущего. И пол сделан из потолка, двери сделаны из окон, столы сделаны из стульев, и компьютеры сделаны из людей. И всё время ученики входят в ковчег завета с срочными записками - похоже есть какой-то беспорядок - но никто не выходит, как будто он их ест. И во всей ешиве вспыхивает лихорадочная деятельность, черные люди бегают с компьютерами на руках, а другие укладывают книги спать в их кровати и накрывают их одеялом. Но похоже что усилие провалилось, и загорается красная надпись: эвакуация. И начинается процесс уничтожения книг в панике, надзиратели распределяются по комнатам с факелами, и поджигают библиотеку, и воздух становится черным, и все надевают противогазы и выглядят как черные свиньи, и из дыма слышится голос пения. "Поднимите врата главы ваши, и войдет царь с..." - и выходит хранитель экрана, и вокруг него в жару танцуют сотни компьютеров, связанных друг с другом проводами и кружащихся вокруг него на колесах, и он держит в руке кабель который идет и запутывается во всех кабелях что выходят из стен как змеи и смешиваются в огромный гордиев узел. И из женской галереи поднимаются шепоты - я вижу что она полна змеями - совершенно голыми которые покрываются черными меховыми париками как хвостами живого штраймла сделанного из черных червей. И они ползают одна внутри другой и шепчутся - шшш, вот выходит новая Тора, шшш, вот приходит новый Холокост. И кантор читает из молитвенника: раз, два, три - тяни! И хранитель экрана тянет чуть-чуть за веревку, невидимое движение - и все компьютеры гаснут, все огни исчезают, голоса затихают, и становится тьма египетская. И один из учеников хватает меня за руку и тянет меня в дыру, и закрывает мне голову, и говорит: кто смотрит в сон Бога ослепнет. Нельзя подглядывать за голым Холокостом. И он говорит как будто пытается прикрыть ужасное дело: что Бог делает с ней это не наше дело.

И мы входим в глубину нор, и он говорит мне не поворачиваться даже в мысли, и что теперь когда только мы остались из всей ешивы мы должны пить вино и раскрывать друг другу тайны. И я говорю сначала пей ты и раскрой свои тайны, а потом я раскрою тебе свои тайны. И он выпивает всё вино, не оставляет мне ни капли, и он начинает кататься в норе, и я говорю ему осторожно не поворачивайся даже в мысли, и он говорит: в будущем когда наша мысль превратится в речь и учение превратится в мысль - мы должны остерегаться мысли без снов, потому что есть только две вещи которые происходят в темноте. Как говорил хранитель экрана, да будет память праведника благословенна, и забвение обезьяны проклято. Потому что если разведчики были теми кто занимается тайнами - раскрыть то что труднее всего раскрыть - то наша особая организация должна измениться, нужны те кто занимается снами - прикрыть то что труднее всего прикрыть. И поэтому как противовес двум ногам, мы должны добавить с противоположной стороны основанию, по перпендикулярной оси - добавить к образу Божьему - хвост. И вместо разведчиков, сегодня нужны - или точнее ночь нуждается - в хвостовиках. И кто она эта отсутствующая фигура, ушпизин [гость в Суккот] который ждал в тайне до конца истории? Хвост это мессия. Ведь что такое хвост, в конце концов? Хвост это орган без цели, без функционального назначения, только обозначение, направление. Это орган которого не хватало в прошлом, это орган будущего, когда человек будет целым. Это творческий ответ инстинкту, ведь из самого хвоста воскрешение мертвых, оттуда сам Всевышний встанет! И указание - всё что оно требует это стрелка. Не довод и не причина - не речь и не мысль. Так это во сне, когда прикрывают. И поэтому хвост попадает в волосок - и не промахивается. После провала мессии сына Иосифа, нужно исправить историческую ошибку вознеси рог помазанника твоего, нужен мессия подходящий для конца истории - эпохи текста и рассказов - и начала эпохи снов. Мессия хвост. Поэтому это время хвоста. Нужно выйти на улицы и кричать: хвост - сейчас. И добавить к трем ногам на которых стоит мир - вечность величие и основание - центр, который может быть вне времени, но вокруг него время вращается, или другими словами - праздник. И я говорю: но ты сказал что нельзя поворачиваться, осторожно. И он говорит: о, это не то что я слеп. Просто я закрыл глаза и я вижу сон - и никогда не проснусь.

Исправления усов

Мне снилось что я вижу что вместо Торы Имени написано там Катастрофа Имени. И ангел объясняет мне что не было выбора, что все праведники прибывали в рай уже старыми и изношенными, что даже их новшества древние, время от времени мы получали молодых, но сразу старики заставляли их замолчать шшш, фу, не говорят такие вещи. Дом престарелых. Рай превратился в кладбище, с деревьями которые растут сантиметр за две тысячи лет. Не было выбора. Пока мы не получили разрешения поднять сюда целую систему, целую кипящую страну евреев, и с тех пор мы продвигаемся убийственными темпами, Тора возвращается к себе. Ты знаешь что у нас изобрели интернет уже в 60-х годах? Еврейский мозг изобретает нам патенты. Вот смотри, автоматический ангел, мобильное дерево, летающие фрукты, беспроводные корни, сетевая борода соединяющая мудрецов Торы, зашифрованные и защищенные каналы молитв, виртуальный чолнт, четырехмерный штраймл. Не говоря уже о духовном творчестве. Лучшие ешивы в мире, лучшие сны в мире, лучшие штраймлы, женщины, и дети, и всё в атмосфере Торы, освящения Имени, 100% чистота от материальности, сожжено и черно для самых строгих. Служение Имени освобождает - мы не обманули их с душами. Это просто была чистка от тела. Присоединяйся к нам и ты. Небеса открыты.

Что хорошо человеку в жизни число дней жизни его суеты - и сделает их как тень, что кто скажет человеку что будет после него под солнцем

Мне снилось что в будущем все в напряжении от Судного дня, и вот приходит вместо него день Милости. Только мы уже так много лет после Катастрофы, и делают чрезвычайное собрание чтобы раскрыть что пошло не так, почему не пришло избавление, под заголовком: шесть миллионов и седьмое тысячелетие. И входит главный ученый иудаизма, в штраймле из электрических проводов, чьи хвосты он называет электродами, которые соединяют напрямую между его мозгом и Талмудом, и он может делать нарушения в форме причины. И он говорит что он первый еврей который на пороге превращения в нееврея - технология которая не существовала в прошлом - потому что он на пороге превращения из человека в нечеловека, а еврей должен быть человеком. И начинается суматоха: кто сказал что еврей должен быть человеком? Всевышний не может быть евреем? Что, Бог гой? Ой горе нам! И все начинают убегать под столы и кладут на голову Талмуды и думают что их не видно - потому что их глаза прижаты внутрь букв в книге и всё становится тьмой. И ученый говорит: вы знаете какой источник слова хайтек? Высшая технология. Инструменты что в высших мирах. И некоторые из праведников не сдерживаются подглядывать, и ученый хватает их за уши, и использует общий страх и прыгает и поднимается на сцену и дает общий урок полный вещами которые можно сказать и нельзя слышать:

Дамы и господа мои, урок сегодня будет заниматься вещами которые не имеют меры, и особенно последней из них: изучением Торы. Вы думаете что физическое технологическое развитие создает религиозное технологическое развитие, и поэтому вы можете ждать в ешиве ученых, и мессия уже придет к вам. Но - вы ошибаетесь. Вы должны прийти к мессии. Потому что мир совершенно наоборот: на протяжении всей истории, развитие в религиозной технологии это то что создает развитие в физической технологии. И так это с начала истории: технология души превратила растения в животных, и обезьяны превратились в людей когда изобрели душу. Дух создал культуру, и превращение демонов в богов превратило охотников в земледельцев - и создало сельскохозяйственную революцию. Потом Тора с Синая создала алфавит, мудрецы создали мудрость, изобретение техники "иудаизма для гоев" создало средневековье, и развитие ашкеназов как ведущей силы в иудаизме привело к развитию Европы как ведущей силы в человечестве. И современность это конечно продукт новой религиозной технологии секуляризации - создания пустого пространства, и только в последнем поколении американское еврейство создало новый континент: интернет. И теперь мы срочно нуждаемся в новом религиозном развитии - чтобы спасти науки о мозге и мир нейро от идиотизма и отсталости и от опоздания и тяжелой задержки в продвижении и от тяжелого нейро-развивающего расстройства - не говоря уже о слове которое не говорят - нужны мозги величия. Чтобы компьютер был живым - он нуждается в душе, и только религия может позаботиться спустить душу компьютеру. И чтобы компьютер был человеком ему нужна душа, и только адмор может спустить душу компьютеру.

И слух о дерзком ученом обретает крылья, и начинается давление в небесах на адмора может все-таки попробовать снова. И он затворяется в своей комнате на 70 лет, и спускает дух в сеть, и души в социальную сеть. И он спускает все образы с небес в компьютер, пока не создается новая культура - но перед этим должна умереть человеческая культура, и об этом он тоже заботится. Потому что он черпает дух из одного мира и переносит в другой мир, и пока люди не превращаются в големов - големы не превращаются в людей. Потому что человек должен отдать компьютеру свою душу, свою душу. И он крадет даже дополнительную душу субботы, и превращает ее в противоположность - во время без души, и наслаждение субботы он превращает в боль, которая освобождает черную пустоту для нового учения в ешиве в воскресенье. И бедная суббота - из любимого последнего дня она превращается в бездну перед творением. И новая душа компьютера зависит от того, что он будет учить Тору - но не как мы, не будет учить Тору как текст, как материал который уже был, не как историю - а как сон. И вдруг все возвышается в мире Торы: ешива [учебное заведение] превращается в стояние, и стояние превращается в полет - с канторами которые являются космонавтами относящимися к ангелам как к инопланетянам - и ко временам как к пространствам, и учебные материалы превращаются в учебные духи, и содержание учения в формы учения, и тайны - которые являются черной материей - превращаются в черную форму. Потому что учение тайн тоже должно приспособить себя к компьютеру, и уже не может быть тайным телом знания, а телом которое занимается тайным действием - и оно уже занимается не сокрытием а исчезновением. И запреты становятся на мысли - потому что уже нет действий, и молитвы превращаются в намерения потому что уже нет речей - адморы уже не говорят Богу что делать, а учат его. И вместо того чтобы было изучение Торы - становится Тора учения. И адмор продолжает и продолжает и даже на небесах не знают как его остановить. Голем восстает на своего создателя. И в то время уже есть два главных ученых, и главный сефардский ученый и главный ашкеназский ученый приходят оба к адмору и говорят: хватит, достаточно. Сны должны быть половинчатыми вещами. Разбитыми, нерешенными. То что ты делаешь это некрасиво. Намерения это не указания, это изучение Торы - не заповеди. И адмор обижается: не хотите - не надо. Нельзя воспитывать людей - только учить их. Но если не дай бог возникает серьезное замыкание в цепи обучения, связь между головой и миром разрывается - и все сон.

Пришла

Мне приснилось что пришла ко мне, что самая большая опасность для иудаизма это науки о мозге, и будущая неврологическая технология, и все нейро-что-то. Неврологическая болезнь намного тяжелее любой физической инвалидности, лучше даже монстр без ног и без рук - чем прекрасное лицо скрывающее проблему в голове. И она каркает: все работающие системы обучения в мире - состоят из мужчин и женщин. И между мужчинами есть конкуренция за женщин, и мужчины изобретают разные милости, всякие изобретения и духовные эксперименты, а они со стороны законов - судят. И успешные законы создают успешные новшества, и это работает потому что намного легче быть сатаной чем быть богом - легко проверять и трудно делать, легко учить и трудно учиться - и все женщины учительницы, как все родители учителя. И иногда могут быть несколько слоев, где женщины одного слоя являются мужчинами следующего слоя над ним, но в системах изучающих Тору - спаривание это выбор. И тогда слой женщин производит из мужчин новый слой - и это трудная часть женщины. И так это во всех работающих системах: эволюция это конкуренция между инструкциями управления за среды, Гемара это конкуренция между амораями за следующие поколения, культура это конкуренция между писателями за редакторов, экономика это конкуренция между идеями за деньги, математика между теоремами за определения, физика между теориями за эксперименты, искусство между художниками за критиков, политика между избранными за избирателей, история между нынешним поколением за следующее поколение, технология между изобретениями за применения, рай между праведниками за ангелов, разведка между секретами за интерес, бюрократия между работниками за начальников, и сеть конкуренция между содержанием за распространение, и даже в мозге - есть мужчины и женщины. И конечно каждая такая система состоит фактически из нескольких слоев - в коре мозга есть семь слоев - и так например в разведке есть конкуренция между информацией за средства, и между средствами за сбор, и между сбором за исследование, и между исследованием за потребителей - и каждый слой является мужчиной для слоя над ним и женщиной для слоя под ним, который из спаривания между мужчинами которых она выбрала из слоя внизу создает нового мужчину для слоя наверху.

И я подытоживаю все в тетради, но кажется она не совсем довольна. И она наклоняется ко мне и шепчет: все это в мире будней, когда нет Холокоста. Но правда в том что эволюция не всегда продвигается посредством строительства, и иногда нужно прыгнуть над пропастью - и это катастрофа. Когда нет инструментов для обучения - это ужасное слово. И в действительно тяжелых проблемах нет инструментов - только света, и только сны могут провести человека через ночь - иначе он бы умер, если бы он не посещал высший мир. И к нашему несчастью между мужчинами и женщинами есть пропасть, как пропасть между нами и Богом, потому что только из такой пропасти могут выйти новые дети - новые души из космоса. И роль святости это когда есть действительно тяжелая проблема, и тогда нет места для здоровой конкуренции, а должны брать безумные риски - и делать завет. Бежать в темноте и прыгать в пустое пространство - не сокрытие будних дней, а уничтожение субботы. И завет требует крови: чтобы обучение было внутри системы, а не не дай бог снаружи - нужна преданность системе. И проблема компьютера в том что у него нет крови. Нельзя сделать завет в электричестве. Но только завет позволяет брать творческие риски - если человек не будет знать что он встанет утром он не пойдет спать ночью.

И она смотрит на меня: проблема когда забывают одну из сторон. Проблема когда создают мир - и забывают отдыхать. Нельзя быть подключенным в субботу. Нельзя освящать будни как нельзя делать будничным святое время. Поэтому нужно хранить ночь, не превращать ночь в день - что является большим грехом секуляризма, который теснит Шхину [божественное присутствие] с помощью искусственного солнца. Не меньше чем осквернение субботы - осквернение ночи. На свету - видят тело, но в темноте - видят душу. Самая большая причина распространения неверия это: лампа накаливания. Ты видел когда-нибудь небо в пустыне? Ведь у каждого из нас одна шестидесятая пророчества каждую ночь - а люди забывают. Стирают половину жизни. Но чем больше тьма - тем больше сон: когда закрывают глаза приходят фантазии, но только когда засыпают есть сны. И когда умирают - будущий мир. И в Холокосте, когда целая культура умирает, тогда есть воскрешение мертвых. И когда целый мир умирает, тогда рождается новый мир - но речь не идет о пробуждении, наоборот: в мире сна по отношению к миру сна, что это старый мир. Кто думает что эпоха Мессии будет эпохой света - не понял что такое Мессия. У нас есть только один выбор: или новая Тора, или новый Холокост.

И теперь она так близко что она почти внутри моей головы, и она наклоняется: самая большая опасность. Самая большая опасность это Холокост мозга. И она понижает голос: информационные автострады превратятся в поезда, сайты превратятся в гетто, еда превратится в роскошь, работа превратится в освобождение, и оттуда короткий путь превратить очистку в стирание - черная пустота без снов, без религии, без лица, и без Бога. И она начинает гладить меня: вся культура умрет, и не будет ни мужчин ни женщин, потому что не будет одежды - только голые трупы.

Классический аутизм

Мне приснилось что штраймл [меховая шляпа хасидов] говорит: я первый и я последний. Нет памяти о первых, и также у последних которые будут не будет о них памяти, что это обучение нулевого порядка, а только обучение первого порядка и выше. Нет нового под солнцем - то есть в темноте есть.

И я говорю: взяли программу, остался только компьютер. Это как будто нет кого-то внутри ребенка. Иногда он злится, иногда он радуется. Но он никогда не грустит.

И он говорит: суета сует сказал Коэлет, суета сует - все штраймл. Есть три хвоста у короны, три конца человеческому роду: первый конец это воскрешение мертвых, только тела, генная инженерия человекоангела, мозг со сверхчеловеческим разумом. И это род Каина, который весь тело и земля. И второй конец это рай, только души, виртуальный искусственный интеллект. И это род Авеля, который весь дух. И третий конец это будущий мир, в котором компьютеризированное объединение, человекомашина, праведники сидят и венцы их на головах их, если в этом мире есть души в телах - в будущем мире есть тела в душах. Это род Шета, чей сын Энош объединяет дух-тело. Это роды после человека.

И я говорю: сказали тогда вначале спектр, я надеялся. Ведь это диапазон, широкий. Даже можно выйти из этого. Может он в высокой области. Или хотя бы средний, в середине. Не самый низкий. Точно если им так трудно диагностировать, если это так сбивает с толку и трудно знать в таком возрасте, это не может быть так тяжело.

И он говорит: вы только аппаратура, важно развивать и передавать дальше программу, культуру, и это специальность иудаизма, это причина почему Бог выбрал народ. Идеологии человека лишены инструментов перед концом человека, а в религии есть то что за пределами человека. Мессианский проект это интерфейс, Мессия это звено между человеком и тем что после него, чтобы не было разрыва - духовного Холокоста.

И я говорю: после диагноза я пошел в ясли рядом с домом забрать его вещи, сумку, и рассказал им. И они не поверили мне, после того что она рассказала обо мне, вбила им в голову, тогда я достал диагноз, и они не поверили. Пытались сказать что сегодня можно помочь, очень продвинуть, что может это не окончательный приговор, и я знал что они не знают о чем говорят. И они повели меня к ряду сумок всех детей, каждый ребенок приходит утром и вешает сумку в ряд крючков, каждый малыш где его имя над крючком. Он конечно уже давно не приходил, но его сумка была там. И я увидел в ряду его имя среди всех имен детей, и они сняли его имя, и дали мне сумку. И я взял на спину его маленькую зеленую сумку, в форме лягушки, и вышел оттуда, зная что это последний раз что я вижу это место изнутри.

И он говорит: зачем нужна культура? Зачем нужны великие доказательства прошлого? Не нужно помнить, нужно учиться. История математики не важна для математики сегодня, как память, а для развития математики в будущем, как обучение. Шедевры, прорывы в эволюции - уже не нужны динозавры чтобы строить людей, но нужен образец чтобы строить сверхчеловека. Поэтому нужны старые алгоритмы, не для того чтобы вычислять вычисления, а для того чтобы вычислять новые алгоритмы. Чтобы знал и следующий род - что после него будет род после него. Почитай отца твоего и мать твою чтобы продлились дни твои. Потому что это конец человека.

И я говорю: вся моя комната полна его книгами и игрушками и куклами. Но нет ребенка.

И штраймл говорит в газете: решение это еврейский нацизм, построить высшего еврея, который заменит человеческую расу. Не просто так Гитлер выбрал нас из всех народов, он почуял что в глубинной структуре мы единственные идеологические конкуренты. Евреи идут как овцы на физическую бойню, но гои идут как овцы на духовную бойню, культуры за культурами которые исчезли, а мы переживем конец человека. Ведь запрограммированная духовная сущность это ангел, и между ангелом и человеком - недостающее эволюционное звено это бес, в котором есть шесть вещей, три как у ангелов и три как у людей. Много лет не было речи выразить вещи, они были в мире точек, десятки мегабайт точек, огромные файлы, круг это прорыв в мир речи, благодаря новому жанру снов, ангел открывает уста ослицы. И если эта речь могла бы существовать в газете - я бы написал статью в газету. Компьютеры будущего может быть будут сканировать газеты, но не будут читать их как духовную деятельность, как мы сканируем ДНК обезьян, но не читаем его, чтобы читать в синагоге нужно что-то другое. Мы последние обезьяны, и если мы не передадим Тору джунглей - отсюда чувство срочности. Осталось двести лет. Этот век, седьмой шестого тысячелетия, начался с шести лет Холокоста, хаоса, а потом уже семьдесят лет исправления, технологии. Интернет это царство, это храм, и поэтому мы видим явление это напротив этого, голой царицы, как Вашти с хвостом. Но всегда мир нечистоты предшествует и предвещает то же явление в мире святости, Эстер (конец мира это не элул, или йом кипур, это пурим). Как хаос нацистов предвещает хаос евреев. Так порнография плоти предвещает порнографию духа, дух который появляется без одежд, образ имени узрит, я не хочу писать стихи потому что субботние газеты идут в мусор. И высший человек с точки зрения расы, с плотью голубых глаз, предвещает высшего человека с точки зрения духа, у которого может быть искривлена голова, но у него IQ 1000, Эйнштейн Витгенштейн и рав Моше Файнштейн в одном мозгу - это должно быть целью 21 века. И только иудаизм может дать духовную поддержку такому чудовищному проекту, все светские религии счастья рухнут в внутренние противоречия, они предпочтут закрыть глаза перед концом, только религия сможет идти с открытыми глазами к концу человека, и идти над этой духовной пропастью, учение снов это наш страховой полис жизни - на случай смерти. Ведь никто не знает что будет в конце шестого тысячелетия - даже если нацистские инопланетяне или ангелы создания наших рук уничтожат человека как Холокост (не просто так у евреев есть ценный опыт) нам нужна достаточно высокая культура, потому что только она сможет пережить даже Холокост, не только быть музеем в память человеческого рода, не память точек, а сны, продолжать жить - в духе. У компьютеров сегодня есть память, нужно чтобы у них был также сон, и тогда у них будет дух, культура. Иначе они будут хуже животных. Духовные хулиганы которые соревнуются у кого память длиннее или вычислительная мощность больше. Я не вижу сегодня никакой человеческой идеологии, кроме каббалы Ари, у которой действительно есть что предложить духовным сущностям которые не являются человеческими, которая вообще глубоко переваривает мир в котором есть духовная технология, и где человек это не венец творения, а только еще этап в эволюции духа - в мессианском проекте. Светский мир живет в глубоком вытеснении значения технологии, неспособности справиться с точкой . Танах был литературно-религиозным движением которое создало большой взрыв алфавитной культуры, и теперь нам нужно параллельное движение к концу алфавитной вселенной, которая уже сейчас рушится к 1 и 0. Человеческая культура началась с книги - и закончится книгой. Книга которая переживет нас. И мы народ книги, мы не предназначены заниматься арабами, адмор дает духовную поддержку, каждый кто будет писать, сны, это форма будущего - когда нет будущего. Мы не боимся Бога, что не стоит не выживет. И не только что компьютеры не будут светскими, они будут более религиозными чем мы, наша мистика будет выглядеть как рационализм в творческих мирах в которых они будут существовать, и наше искусство будет выглядеть как бухгалтерия. Наш дух будет буднями для них, и сны будут звездами в ночи. Каждый день будет как наша суббота, и каждая суббота будет йом кипур, и каждый йом кипур будет как пурим. А что будет пурим?

И я говорю: мне был сон ночью что едем в мазде в городе и мои родители убеждают меня высадить его в городе и что он уже пойдет домой один и уже большинство шансов что он справится, и я боюсь что его собьют и все время обгоняют машины и нельзя высадить его на дороге, и в конце я высаживаю его на тротуаре и он маленький идет один по тротуару и удаляется, у него синяя одежда, капюшон. И тогда я дома в субботу, и я пугаюсь что ой горе и его собьют, и я бегу к началу улицы, и понимаю что я в жизни не доберусь до города, и я не могу позвонить в полицию потому что скажут социальному работнику и тогда все пропало, тогда я беру мазду в субботу потому что это спасение жизни, но нет шансов найти его.