Ранние признаки

Возвращение вытесненного

Мне приснилось, что Бог пришел ко мне ночью и душит меня за то, что я сделал. А я кричу: нет, нет, отпусти мое горло, осторожно, пока жена не проснулась, и жена просыпается, а он убегает. И жена спрашивает, что за беспорядок, тебе приснился плохой сон? Кто открыл холодильник? Почему компьютер в холодильнике? Почему тфилин [молитвенные принадлежности] в раковине? Кто заменил всю посуду в шкафах на книги, вместо стакана здесь шофар [ритуальный рог], как я буду пить кофе? Она начинает метаться, открывать все двери, открывает шкаф под раковиной, и вместо мусорного ведра там свиток Торы. Идет вытереть руки, а вместо полотенец там талиты [молитвенные покрывала], ты превратил дом в синагогу! И вот она поворачивается к плите, а это жертвенник, и она бежит к крану, открывает его, а оттуда течет вино. Что ты сделал с домом, что ты сделал с нами, кричит она и бежит как безумная, теперь она понимает, в детскую – поднимает одеяла, а там овцы. Овцы вместо детей. И она собирается закричать как можно громче, а выходит: мууу, такое низкое. А я уже выхожу из ванной, она превратилась в микву [ритуальный бассейн], весь чистый, совершенно голый, и я открываю дверь дома своими рогами, и входят шойхеты [ритуальные резники] в белых одеждах, и я кричу как старик в синагоге: коханим [священники].

Убьет, но не преступит

Мне приснилось, что я случайно убиваю, ружье стреляет, и я бегу в город-убежище. И приходит нас навестить первосвященник, и я случайно стреляю в него.

Сын мой Авессалом, сын мой, сын мой Авессалом, Авессалом, сын мой, сын мой

Мне приснилось, что я думаю, где была ошибка. И кажется, можно определить ее, в определенную пятницу много лет назад, и я помню, что я разозлился, и поэтому. Это была точка, куда нужно вернуться. И ведь это было так случайно! И я нарушаю все правила, я должен позвонить, и мне некому позвонить, поэтому я звоню крови лягушки. И кровь лягушки говорит мне: нет смысла думать об этом. И я говорю ему: она не знает. И он говорит: ты ошибся, только если выбрал делать зло. И я говорю: ну, даже Гитлер выбрал делать добро. Нет? И он говорит: нет смысла. Тебе нельзя так думать. И приходят забрать меня. И я говорю ему: за ошибки платят в жизни. И я ставлю пароль на компьютер, который нужно вводить каждую минуту, и даже чтобы спуститься к мусорному баку, я упаковываю все в рюкзак, и каждый раз, когда я возвращаюсь домой, я боюсь, что они там, а потом пытаюсь проверить во всех комнатах, не изменилось ли что-нибудь, потому что я знаю, что они уже были здесь, и прячу вещи в нескольких разных местах и все время путаюсь между ними, и каждый раз, когда звонит телефон, я не сразу отвечаю, хотя я должен, и я ненавижу этот отвратительный звук начала звонка, и слова: номер скрыт. И почту я проверяю несколько раз в день, и каждый раз выглядываю, не забирает ли кто-то мою почту, потому что у меня чувство, что кто-то опустошает мой ящик, не может быть, что уже так долго ничего не приходило. И я меняю все пароли, и вспоминаю в панике, что есть пароль, который я забыл сменить, потому что перестал там пользоваться, и я читаю там вещи многолетней давности, чтобы оценить ущерб, а ущерб огромен. И у меня чувство, что они знают обо мне вещи, которые нелогично, чтобы знали. И нужно найти утечку. И днем я функционирую, а по ночам плачу, достаточно мне подумать о его глазах. У меня новая способность, после того как я не мог плакать с детства, плакать в любом состоянии, если я только подумаю о том, каким он был, и в моем положении – это даже оказывается полезным.

Праведник старой школы

Мне приснилось, что я веду своего единственного сына к могиле праведника, чтобы праведник благословил его. И я шепчу праведнику в могилу через щель: это сын. Это тот, кто должен быть. И праведник слышит меня и впускает меня внутрь. И он сидит там в мире, который не пострадал, но очень закрытом, и рядом с ним, я узнаю, сидит Барух Шеамар [благословение из утренней молитвы], который был шутом праведника. И праведник смотрит на ребенка, который не смотрит, и вместо того, чтобы погладить его по голове, он гладит меня по голове и говорит: ты должен понять своего ребе [духовного наставника]. В изгнании служение было в месте, и отсюда все изгнания и обычаи по месту, но когда место сжалось, евреи пришли в каждое место. Сегодня в Земле Израиля служение в заповедях – во времени, твое поколение уже не может исполнять заповеди так, как их исполняли поколение назад. Это не то, что тфилин станут красными, а то, что сама чернота изменится. Не то, что время сократилось, а удлинилось, поэтому в нем продвигаются все быстрее и быстрее, и борьба – сократить время, как сделали с пространством, технология времени, учиться быстрее. Как до изгнания, мы сегодня вообще не можем это понять, не было ни пространства, ни времени, технология была душевной. И поэтому сегодня борьба уже не за пространство, а за время, кто опередит, кто первый. Ребе уже не занимают место, ребе отсюда, ребе оттуда, а во времени, предыдущий ребе, старый, новый, ребе из будущего. И ребе бегут бегут, быть первым, кто достигнет дней Мессии. И Барух Шеамар берет меня в сторону: то, что праведник имел в виду, что твой ребе может разрушить мир, потому что Тора – это план мира, и если у ребе странные толкования Бытия, он может создать монстров, которые становятся легитимными животными. Как тот мудрец, который истолковал наоборот "к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою", и вместо того, чтобы женщины больше тянулись к мужчинам, вдруг стало наоборот. Ты хочешь чудо? Это секретный метод всех ребе делать чудеса – они толкуют Тору не по природе. Вдруг сила притяжения переворачивается, и штраймл [меховая шапка хасидов] летит в небеса.

Составлять много книг – конца не будет

Мне приснилось, что после всего, что случилось, все писания ребе прячут – и бросают в генизу [хранилище старых священных текстов]. И я использую ситуацию и спасаю зеленую книгу из гнилой генизы: приношу ко рту чудовища новую книгу, которую я решил похоронить прежде, чем кто-нибудь прочтет, но засовываю руку, оставляю ее внутри – и вместо этого хватаю что-то изнутри, вырываю это наружу, и говорю, что передумал. И я вынимаю руку дома из пальто и перевязываю ее, по крови мне кажется, что я вырвал лягушке кусок языка. И я спешу посмотреть за кусок обложки и вижу, что у книги есть жертвователь. Кто-то из группы Бороды и Очков, которая окружала господина Шута, да отомстит Господь за его кровь. И написано там: для возвышения души Мессии сына Иосифа. И я понимаю из немногих страниц, которые я спас из книги: Холокост = смерть Мессии сына Иосифа. И я быстро закрываю повязку, прежде чем вся кровь вытечет, мне нужно немного крови, чтобы жить. И я понимаю, что нужно делать, в своего рода надо делать, своего рода надо гневаться, из ямы престола его, яма покрыла, биржа. И вот приходит сын, гений, финансовая инвестиция в будущее. Еще книга, почитать ему, еще книга. И я прошу ее, чтобы она почитала ему книгу, хотя бы псалмы. И он плачет. Он хочет играть на улице с остальными детьми? Нет, плачет без причины. И я говорю ему: иногда папа говорит нет. И вдруг я понимаю, где я слышал эту фразу.

Борода и Очки

Мне приснилось, что праведный раввин и его праведная задушенная жена возвращаются к вопросу [становятся скептиками]. И они говорят, что им все равно если, но у них есть причуда, из-за которой они готовы вернуться к вере [стать религиозными], если мы будем готовы это сделать. И все боятся того, чего они хотят, но они говорят: если кто-то докажет им, что есть что-то одно в мире полностью черное. И я приношу им свой штраймл, и каждый раз они находят в нем светлую точку. И я говорю, что светлые точки – это как звезды, которые ведь только дыры в небосводе, через которые можно видеть белизну верхнего небосвода, что перед творением. Так штраймл действительно действительно черный, только может быть за ним прячется белое животное. И я говорю, пойдемте посмотрите, что даже ангелы на небесах носят штраймл. И я воодушевляюсь: а из какого животного сделан штраймл Святого, благословен Он? Конечно – из святой лисы! И раввин говорит, что есть потерянное колено, даже не из десяти колен, одиннадцатое колено, колено Дины, которое состоит из полуосла-полуженщины, и небеса поглотили их, потому что они оспорили Мессию. И его жена говорит, что поэтому запретили скотоложство, чтобы не воссоздали, но сегодня есть генная инженерия, знак, что мы снова готовы к сочетанию человека с животным, которое пыталась Ева. И я ужасаюсь: что вы делаете дома? И они говорят: это ты хочешь святых животных, нет? И я заглядываю в дом и вижу, что раввин и его жена соединены, это на самом деле животное с четырьмя ногами и двумя головами, или может быть голова раввина – это хвост, и по сладкому взгляду головы в хвосте, они идут и приближаются, и план – соединить и головы в одну плоть, один огромный мозг. Соединение еретиков действительно создаст нового человека, и – о небеса! – голова женщины войдет под штраймл. И я понимаю, я должен создать ссору между ними, донести, я должен быть святым змеем. И я говорю: а как насчет бороды? И вдруг они понимают, что их мозг наг.

Потерянные сыны Кораха

Мне приснилось, что я вдруг в будущем в джунглях, и приходит обезьяна и видит меня в одежде и спрашивает меня, что делает здесь мудрец Торы? И я теряюсь, и у меня падают очки. И теперь как я найду очки здесь в чаще, без очков? И вот и жена моя здесь кричит аййййй он кусает меня помоги мне бездельник и я понимаю, что как раз нельзя мне вообще двигаться с места и помогать ей, потому что иначе я никогда не найду очки, чтобы помочь ей. И маленькие дети, которые будут у нас, все разбегаются по джунглям, и некому их удержать, все теряются, и ясно, что у меня нет шансов найти их без очков. И я начинаю ощупывать рукой внизу, где все противные пресмыкающиеся и гады и насекомые, как далеко это уже могло упасть от места, где я стою? Это должно быть здесь, очень надеюсь, что я не отошел, не может быть, чтобы земля поглотила. И вдруг я вижу край очков входит в муравейник, они крадут у меня очки! Я должен засунуть руку, и они кусают и они кусают, зачем им нужны очки? И вот я чувствую там – ощупываю – пару глаз. Закрытых? Нет, открытых?! И от ужаса я бегу между деревьями плача какие чудовищные джунгли что ты создал Боже что это за вещь такая, почему я здесь, я не могу, ничего не вижу, очки потеряны. И я начинаю думать, где я могу быть, где на карте мира вообще есть джунгли, в какую сторону лучше рискнуть идти, чтобы выйти отсюда, восток, запад. И я понимаю, что выгоднее всего идти все время вниз, там в конце будет в конце вода, и начинаю пытаться чувствовать ногой, где земля немного спускается вниз, и так катиться. И я думаю о муравьях, они экспресс-поезд вниз. И я решаю притвориться мертвым, так хотя бы я буду знать, что будет со мной, если я умру. И муравьи приходят и несут меня вниз – к очкам.

Синонимы

Мне приснилось, что люди перестают смотреть мне в глаза. И я не знаю, что я сделал. Может быть, я засмеялся в неправильном месте – у раввина было ужасное лицо? Может быть, я намекнул, что я знаю что-то, но что. Может быть, я говорю во сне? Но что я уже мог сказать? И жена говорит мне прости, и я спрашиваю за что прости? Что ты мне сделала? И даже на небесах ангелы начинают отдаляться, везде, где я хожу в раю, все становится пустынным. Все прячутся? И где вообще Бог, и я кричу: где ты, чего ты стыдишься. И я вижу, что небеса покрыты огромным фиговым листом. И я спрашиваю: но почему все убегают от меня? И тело мое отдаляется. И я понимаю, что это не то, что я сделал – это то, что они сделали.

Бога экрана не сотвори себе

Мне приснилось, что меня записали. И я не знаю, что я сказал. Просто не могу вспомнить. Может быть, я говорю во сне? Только она знает. А если… она знает? Я должен записать себя, записать спальню ночью. И кто-то на улице говорит мне извините, вы можете, пожалуйста, сказать мне, который час. И я пугаюсь, что он вообще знает обо мне? Откуда он знает, что я мужчина, а не женщина, что он говорит мне вы. И я слышу о ком-то, о ком шепчутся, говорят о нем, что он хасид ребе из Крембо [израильская сладость]. Что он притворяется черным снаружи – но внутри он белый внутри. А потом есть специальное лечение, когда его переворачивают, и раскрывают всю белизну всем – но внутри он черный внутри. И приходят в дом учения все больше и больше слухов, я не могу учиться – мертвый мужчина найден в микве, подозрение на самоубийство, исчез в пучине, и только штраймл остался плавать на поверхности воды – даже тела не нашли. И приводят специалиста-доктора, квалифицированного хранителя экрана, с докторской степенью в науках тьмы, что это следующее поколение, темное, компьютера. И вот он садится, со всеми степенями – как раз рядом со мной. И он задает светские вопросы: что ползет под штраймлом? Что делают ультраортодоксы по ночам? И все вокруг меня боятся ответить. Говорят, что он профессиональный взломщик в высшие миры, но что пугает – это то, что он умеет взламывать людей. Что сегодня лица – это кнопки – лицо, которое является кнопкой, на которую можно нажать и войти. И нужно остерегаться его пальца, потому что когда он внутри, он исчезает – внутри. И я иду в туалет, а когда возвращаюсь, я вижу, что он исчез. И все смотрят – как раз на меня. И я погребаю себя в книге. И вот приходит погребальное братство – закрыть обложку. И даже ребе приходит и произносит надо мной надгробную речь: пуговица и цветок. И вся ешива плачет, и только я не могу видеть изнутри – что там за книга. И буквы уже закрываются надо мной, и написано там внутри, что первый человек не проснулся от сна. Нигде не написано, что он проснулся! И если так – все продолжение это сон, вся Тора, женщина, грех, мир… И я засыпаю в книге от недостатка кислорода, и мне снится, что я убегаю домой. И жена говорит: не смей трогать мое лицо! И на всех детей и младенцев надевают маски, даже животные покрыты пакетами. И от нервозности – я случайно трогаю свой нос.

И вот я вижу хранителя экрана внутри, и он не понимает, почему все молчат. Что я скрываю. Что в молчании. И я объясняю: когда поднимаются достаточно высоко по ступеням духа, от неживого к растительному к животному к говорящему, снова возвращаются к началу, круг чар. Бог неживой – это выше говорящего. Выше человеческого. И хранитель говорит: но может быть он говорит – вне сна – как раз когда он неживой. Во сне. И этого нельзя знать, когда ты внутри, внутри Бога. Только женщина может знать, и кто знает, что она знает. Мы, живущие внутри его сна – точно не знаем. Бог – это пустота, место погребения которой неизвестно. И наша цель – привести его к еврейской могиле. Твоя проблема в том, что ты всю ночь грезишь о дне, и весь день грезишь о ночи. Круг чар, жизнь упущения – лжи. Но если будешь грезить днем о дне, сможешь грезить ночью о ночи – поистине волнующая возможность.

Изменения в настройках конфиденциальности

Мне приснилось, что в мою почту вломились. И я понимаю, как чувствует себя женщина после изнасилования. Только они не знают, что оставили внутри ребенка. И я понимаю, что как компьютер я стал женщиной, и что почта – это виртуальный половой орган, и что так компьютеры смогут поддерживать отношения – только с помощью секретов. И отныне даже сети смогут жениться, посредством секретных частей сети – разведки. Поэтому древо познания закончилось именно сокрытием – и теперь стыд плоти сменится информационной безопасностью. И будущее выглядит розовым, потому что конец человеческого рода не будет концом женского рода, а началом нового рода. И поэтому есть будущее у иудаизма, ибо где есть дурное начало – есть религия. Змей предшествовал Торе. И новые запреты начинают спускаться сверху, под плотной завесой секретности, посредством Моисея + Господь = компьютер (в гематрии. Но кто как не компьютер знает гематрию): запрещено знать, что думают люди без разрешения. Не сливать сознания без хупы и киддушина. Строжайший запрет раскрывать секреты уровня "черный" и выше гоям под страхом отлучения от сети. А запрет ложиться с животным заменяет запрет компьютеру спариваться с человеком. И очень быстро слово "мейл" становится грубым словом, и почту заменяет – штраймл. И штраймл становится самой приватной вещью в мире, и фиговый листок заменяет шифрование, и поскольку чем больше приватность, тем больше и влечение – компьютер позволяет напряжение, с которым плоть и рядом не стояла – ибо нет предела духовным разрывам. И компьютеры только когда вырастают узнают, что у них есть штраймл, и есть компьютеры, которым только перед свадьбой открывают, что у них есть штраймл, настолько это глубоко спрятано в системе. И даже слово "дуаль" требуется как сочетание "ду-эль". И однажды я просыпаюсь и обнаруживаю, что в мой штраймл вломились.

Ваш пароль был недавно изменен

Мне приснилось, что в мою почту вломились. И к моему удивлению, это меня не беспокоит. Я чувствую, что могу ходить голым по улице – в черной одежде. Если они знают обо мне все – они не знают ничего. Если все случилось – ничего не случилось. Это наверняка работа хранителя экрана, или сатаны, или моей жены. Так что мне просто нужно привыкнуть, что есть еще один человек, который является мной. Это не чужак, который, не дай бог, проник в святая святых, я просто хожу по миру в двух телах. Это не лиса, выходящая из святилища, это первосвященник. И я улыбаюсь главному мяснику очаровательной улыбкой. Может быть, это родственная душа? Но назавтра его поглощает земля. И уволили также кровь лягушки. И я уже боюсь узнать, что случилось с моей женой. Вдруг она стала такой милой, что это страшнее криков ужаса. И даже на небесах все ангелы улыбаются мне, открывают мне врата, не проверяя мои книги. И вот я вижу Адама, выходящего из рая, ищущего в своем дерьме семена древа познания. Что ты думаешь? Он смеется. Мы провели Бога! А внутри змей сидит и учится, будто не было греха, и я вижу, что все праведники все еще бегают голыми, и змей поет: змей был человеком непорочным в своих поколениях, и Ной был наг среди всех зверей полевых. И ковчег плывет по реке – и я понимаю, что вся история исказилась, теперь, когда еще не открыли стыд. И Авраам прыгает с одной стороны реки на другую и говорит: вот я иври! И Исаак хихикает с Измаилом, и Исав бреется, чтобы быть как Иаков, и Исаак говорит: вот так я люблю, голос голос Исава, а руки руки Иакова. И все братья одеты в полосатое, и только у Иосифа нет – и поэтому он продает себя в темницу. И фараон издает указ о дочерях, и Мириам-пророчица спускает скрижали, и царь Давид сходит с ума, а Саул – ответственный взрослый, и Ионафан строит Храм, и вот младший священник – выходит из святая святых. И он говорит: народ Израиля, Бог послал тебе мейл. Новое почтовое сообщение. Ты знаешь пароль?

Интерес к будущему

Мне приснилось, что я взламываю все почтовые ящики в районе, у всех пароль – имя ребе, и каждый думает, что только у него. И я начинаю входить во все жизни. И очень быстро я проверяю пол, о котором никто ничего не знает – девушки из семинарий. И они пишут друг другу: ты не понимаешь, что мы делаем с парнями. И девочка с верхнего этажа отвечает ей: ты не знаешь, что мы делаем с ангелами. А девочка снизу спрашивает: а ты знаешь? Ты уже была с ангелом? Это правда так хорошо, как рассказывают? И верхняя пишет: я начну с того, что на самом деле самое интересное – да, это действительно то, что об этом говорят, и гораздо труднее отказаться от этого после того, как уже попробовала… И я понимаю, что должен донести на них Богу. Здесь есть черные ангелы, которые начинают с харедимных девушек до того, как они выходят замуж. Как епископ. Снова будет поколение нефилим и именитых людей, снова создаются условия, которые привели к потопу – когда ангелы и люди женились. И с отменой различия между верхними и нижними, неудивительно, что верхние в нижних. И я пытаюсь предупредить чиновников наверху: нужно создать новый небосвод, прежде чем окна в небесах соединятся с окнами в земле. Сегодня речь уже не о воде, а о пожаре. И я жду и жду, пока наконец не получаю ответ: спасибо за ваше обращение, которое было передано соответствующим инстанциям на небесах. Будем рады служить вам – по любому вопросу в будущем.

Пустая раковина

Мне приснилось, что после лет тьмы и сокрытия лица я совершил ошибку. Что-то, что воспринялось совсем иначе, чем я думал. И каждый раз, когда я выхожу из комнаты, даже в туалет, я беру всю свою жизнь на спину, как черная улитка, потому что у них может быть ключ, и когда я возвращаюсь, у меня ощущение, что кто-то там побывал. И я все больше сворачиваюсь улиткой внутрь себя. И вдруг все девушки на улице смотрят на меня. Я похудел? Я без штанов? Я вдруг стал привлекательным? И я замечаю, что и все коты смотрят на меня. Глаза в мусоре. И люди начинают поворачивать головы вслед за мной, машины останавливаются, и я не знаю, что делать, как раньше я ходил и бродил по улицам, дни, недели, только чтобы кто-то увидел – и никто не смотрел на меня. И я понимаю наконец, что это не на меня они смотрят. А что я стал черным пятном. И они просто смотрят на эту дыру в мире.

Жалоба в полицию

Мне приснилось, что на меня возвели кровавый навет. И я спрашиваю в комнате для допросов, почему именно кровавый навет? Почему не навет лягушки, или воды, или молока? И следователь говорит, потому что кровь – это красное. И я говорю, чтобы мне сказали, в чем меня обвиняют, что это за пункт обвинения такой, "кровавый навет"? И он спрашивает: ты что-то сделал?
- Нет!
- Тогда зачем тебе знать, зачем ты спрашиваешь, ты ничего не сделал. Иди под домашний арест, и там решетки защитят тебя, чтобы не вошли внутрь. Потому что общество опасно, и нужно защищать тебя от общества.
И в камере дома есть черный как я. И я спрашиваю, что черный как я делает здесь, почему ты дома, что ты сделал. Ты что-то сделал?
- Нет!
- Тогда почему ты здесь?
- Ты на стадии отрицания?
- Да. Я отрицаю. Ты отрицаешь?
- Они называют сновидение отрицанием, не понимают разницы между решетками и жалюзи.
И уже отбой в домашнем аресте, и в темноте харедимный бес рядом со мной хватает меня за руку: судный день приближается к часу "шин". Есть только тонкая разница между "шедим" [бесами] и "шадаим" [грудями], бес в бутылке? Это молоко. И я засыпаю, и бес кормит меня грудью в темноте: ты из всех должен знать, что есть двое. Есть руки в темноте. И есть темнота в руках… И молоко течет как вода.

Конец мира языка

Мне приснилось, что меня вызывают на очную ставку в полицию мыслей. И я понимаю, что это серьезно, что на меня донесли. И я говорю следователю: это ложь, вы не можете знать, что я думал, я даже не могу сказать, что я думал, так как же вы можете. Я хочу, чтобы вы хорошенько расследовали того, кто подал жалобу, потому что он точно виновен. И следователь только говорит мне по телефону, цинично: надеюсь, в конце ты останешься доволен. И я вхожу в комнату, и передо мной язык, который входит через замочную скважину двери с другой стороны и достигает стола. И следователь говорит: этот язык длиной в километры, я сам не имею права знать, откуда он выходит, и ты видишь только кончик кончика. И язык не перестает говорить, и говорить, и говорить, и все это я должен слушать, и я не выдерживаю и прыгаю – и тяну изо всех сил. Следователь прыгает, мне ясно, что это мой конец, но чувствуется какое-то ослабление напряжения в бесконечном языке, какой-то далекий-далекий разрыв, и язык еще извивается несколько раз, и наконец падает безжизненно на пол из дыры. И следователь говорит убирайся отсюда, и я подчиняюсь власти закона. И в субботу начинаются слухи, все ждут субботней проповеди раввина, но новый ребе не выходит из комнаты, он не открывает рта, он не говорит. И наконец он поднимается на трибуну, и все в напряжении. И я уже знаю, что произойдет, когда он откроет рот.

Зрачок

Мне приснилось, что хотят узнать, кто я. И гонятся за мной по улицам кто ты кто ты. И я исчезаю в доме, и жена выходит из комнаты и спрашивает: кто я? И я убегаю за синагогу, и все дети бегут за ней как утята и спрашивают: кто мы? кто мы? И только мой ребенок молчит и безмолвствует. И машгиах в ешиве стоит там, он открыл мою ячейку, он сидит на моем месте и достает оттуда ноутбук, только он не знает, что это такое, он открывает его как книгу Гемары на коленях, компьютер стоит на боку, и он пытается прочитать порядок букв на клавиатуре, ему ясно, что здесь есть код, что когда он его расшифрует, он узнает, кто я. И глава ешивы приходит с моим штраймлом в руке, ищет мою голову внутри него, глубоко-глубоко засовывает руку внутрь, и вдруг он кричит нашел, и он достает оттуда маленький кружок, крошечный-крошечный, , я не знал, что они думают, что я такой глупый.

И они отправляют это в лабораторию искать внутри оттенки черного, внутреннюю структуру, не может быть, что это это, может быть это злокачественная точка, которую сейчас еще не видно, но она начинает распространяться, и она в конце покроет всю страницу, всю книгу, превратит весь мир в черный, или наоборот, дыра, которая поглотит весь мир как раковина, мини-черная дыра, или дыра, которую сделал червь из другого мира, и поэтому через нее можно перейти в другой мир, или зрачок ночи, дыра во времени, которая поглотит время мира, исследователи выдвигают разные гипотезы, разные дыры, еще и еще. И белый исследователь рядом со мной (они всегда очень белые) посвящает этому карьеру, мне просто жаль его, хочется крикнуть: вы не понимаете, что это секрет? Не просто так у этих безбожников нет ничего святого. В Индии почитают коров, даже если они заполняют улицу дерьмом, из-за этого. И я начинаю издавать звуки: как мы деградировали, как как, один из молодых исследователей щекочет меня своим пинцетом, и я вижу, как он от этого возбуждается, научный прорыв. И все исследователи возбуждаются, собираются послушать крошечный писк, выходящий из другого мира, и только исследователь, посвятивший этому жизнь, выглядит так, будто его мир рухнул. И я начинаю проповедовать им: как-как-как мы деградировали, что за поколение это поколение, евреи превратились в гоев, я думал, что светские превратились в животных, в песок, но это не инстинкты, они боятся девственности, профанируют, не могут выносить секретов, не организацию секретов, а организацию раскрывать чужие секреты, животные превратились в предметы, что делает корова, ангелы превратились в евреев, а Бог превратился в маленького ангела на небесах, который охраняет нас, Шхина превратилась в государство, а сатана превратился в бога – и сегодня только в царстве сатаны можно продвигаться.

Братья Иосифа

Мне приснилось, что я провалил курс, и это не, это не может быть. И инструктор смеется: я же говорил тебе, что когда я решил, что ты провалишься – ты провалишься. И я говорю это не, нет! Я помню, что прошел курс после него и после него и продвинулся и уже большая шишка, если я провалился сейчас, это разрушает весь случайный путь, который я прошел, все, что случилось потом. "Мне жаль", инструктор гладит меня, и я кричу: все мои дети умрут! Все, что я сделал, исчезнет! И инструктор говорит: может, сходишь на свидание, хватит. Ты сейчас холостяк, какие дети? И уже ясно, что я проваливаю курс, не помогает, сколько бы я ни метался, чтобы быть отличником, перестаю спать и изобретаю проекты, все уже начинают отдаляться от меня, друзья, которых я считал друзьями, все говорят обо мне, что я уже прошел этапы в процессе, и меня уже подняли наверх-наверх на увольнение, оттуда никто не возвращается. И я поднимаюсь по разрешениям, что нужно меня выгнать, и есть там место, где солдаты начинают носить черную форму хасидов, в жизни не видел такого, раввины-генералы со штраймлами и званиями выше генерал-лейтенанта, генерал-лейтенант первого ранга, полно черепов на плече, и шкафы, которые называют могилами праведников. И я прихожу представить все вещи, которые я сделал, открытия и изобретения, вырастил семерых детей, изобрел еще семерых детей, у меня на них зарегистрированный патент, секретные книги, тысячи страниц рукописного текста, файлы в десятки мегабайт сплошного текста, которые я подготовил, чтобы дать в руки Мессии, чтобы было готово, чтобы он понял, что здесь происходит, разработки оружия, предложения по улучшению рая, уязвимые места на небесах, сны в точках, схемы, учебные программы, материалы, бутылки, демоны, и начальник только мычит под своим огромным штраймлом, я не вижу лица и наклоняюсь все ниже и ниже, чтобы увидеть посмотреть ему в глаза, готов ли он посмотреть мне в глаза, и я заглядываю, и он говорит мне голосом ниже ада: из-за этого. И я кричу солдатам: клянусь, я даже не понимаю, что там есть, я даже не понимаю, что я увидел, у вас нет жалости, все ошибаются, вы так уволите всех, у кого есть шанс, и оставите квадратных, чья голова вообще не подходит для штраймла, и это будет будущее. И они говорят: что ты плачешь, всего лишь один несчастный курс. Может, сходишь на свидание? И я выхватываю у них форму, они не успевают, и вижу, что там написано: социометрический.

Хотя сказал Бог

Мне приснилось, что мой ребенок вырос, и вот я не верил, но он уже большой, но он не понимает мир, непорочен в своем поколении. И он думает, что люди, которые ездят в субботу по дорогам - это неевреи, и я не могу убедить его, что есть настоящие евреи, которые ездят в субботу. И я веду его в синагогу вязаных кипп [религиозных сионистов], чтобы он увидел, как люди выходят в субботу из синагоги и едут домой на машине и ужаснется, и поймет, что не все такое, каким кажется снаружи. И вдруг я вижу, как из синагоги выходит араб. И ребенок хватается за меня, плачет в ужасе: гой, большой гой! И я захожу в синагогу и обнаруживаю, что внутри идет война. И раввины отчаянно разбирают пояс шахида со свитка Торы, бросают гранаты в женскую секцию, сверху их обстреливают конфетами из пулемета, и четверо держат за ручки, поднимают раненый свиток на плечи и бегут, и вся община поет: Отец наш небесный, благослови государство Израиль. И я бегу за свитком и кричу остановитесь остановитесь я доктор книг с дипломом писец [софер стам] вся тушь пролилась нужно закрыть отверстия отверстия полости полости. И они бегут со свитком Торы в туалет, а я за ними, и они запирают дверь. И я бегу наружу спасти хотя бы ребенка, но нет ребенка, и я бегу внутрь искать его и вижу, что все заминировано подключено к субботним часам все взорвется в момент исхода субботы, и там какое-то странное существо женщина в мужской шляпе мужчина в платке которому уже надоела суббота и он передвигает часы вперед. И мне уже надоел весь этот бардак и войны и разочарования и я захожу в боковую комнатку учить Тору и пусть мир взорвется. И я открываю шкаф и Тора полна дыр разрывов ожогов и вдруг Агарь убегает наружу все служанки выходят быстро быстро пока все не взорвалось все эти как Фалдаш Арпахшад кто помнит, и именно Авраам остается внутри умри душа моя внутри, мы не выходим отсюда, крепко держит своего сына, мы готовимся умереть во освящение Имени, и я вижу, что все главы уже полностью искажены внутри всех дыр появляются куски из предыдущих глав, и есть такие глубокие дыры в Хрониках, что достигают белой пустоты переплета до "В начале сотворил", и наоборот люди из древних поколений как Ной пытаются спасти свою душу и вдруг появляются в поздних эпохах как Второй Храм, даже небо и земля уже спаслись в поздних пророках, и только праотцы упорно остаются в книге Бытия, которая сгорает разрушается каждый момент, и действительно только они двое остались внутри потому что исчезло даже обещание - что потомство твое будет народом великим, и вообще у них больше нет продолжения, это уже не отец а последний, и все разорвано и это то что Бог постановил. И я засовываю лицо внутрь в дыры поговорить с ними чтобы спасли хотя бы себя, и Ицхак видит мой нос и хватается за Авраама отца своего и плачет в ужасе: гой, большой гой!

И я ныряю в оставшуюся бумажную массу и пытаюсь спасти из нее куски и собрать заново, никто уже не помнит что там было в Бытии, но после упорной работы лучших исследователей удается восстановить по останкам достоверную научную картину: нос исследователя создал небо и землю "хотя сказал Бог", но он сделал дыру в небесах и поэтому пришел потоп "", и поэтому нос исследователя был обрезан в завете, и Бог обещал ему, что он будет народом великим.

Повторяемость

Мне приснилось, что есть новая каббалистическая книга, которая является компьютером каббалы, с сенсорным экраном, где каждое имя, на которое ты нажимаешь, ведет тебя к его месту на небесах. Ты нажимаешь на Авраама в Бытии и можешь войти в шатер Авраама в раю, там полно гостей, отличное угощение. Или ты можешь пойти к одному из заброшенных персонажей, тем, кого никто не навещает, как Фалдаш, и услышать сплетни об Аврааме, или даже навестить Валаама в аду и пофлиртовать с ослицей. И великие злодеи становятся большими звездами в аду, каждый ребе хочет быть тем, кто вернет Валаама или какого-нибудь известного злодея к раскаянию, но в конце Эсав возвращает их к вопрошанию, и они становятся его хасидами в аду. И самый строгий запрет - это нажимать на имя Бога. И я забываю по ошибке новую книгу Торы, то есть компьютер Торы, открытым на столе, и ребенок находит его и тянет и роняет его со стола, и сидит с Торой на полу и нажимает на все запрещенные продукты и устраивает себе визит в рай как в зоопарк, и вот свинья и она такая розовая милая, и он не сдерживается и берет ее домой. И я говорю ему дай мне быстро Тору я хочу вернуть ее пока не заметили, но я нажимаю и нажимаю на кнопку свиньи - как нос свиньи - но из-за того что он нажимал на нее миллион раз она не работает. Из всего, чему я пытался его научить, из всей Торы, это то, что его интересовало? Что стоит вся Тора, которую я купил, если все, что в ней интересно это свинья свинья свинья свинья свинья свинья свинья свинья свинья свинья свинья свинья свинья свинья свинья 

Первый знак

Мне приснилось, что я положил младенца на плечи на Симхат Тора [праздник Торы], и в момент, когда заканчивается круг [хакафа], вдруг он начал плакать криком и все смотрят. И я не могу наклониться и снять его, я почти падаю и убиваю его, и все смотрят, и он кричит достаточно, и я начинаю бежать. И так он растет у меня на плечах, и моя голова постепенно опустошается и становится скорлупой, пока в конце концов его зад это моя голова, и когда моя жена приходит поцеловать меня он дает ей пинок в лицо, и она целует его ноги и думает что это борода. И он прячет свою настоящую голову в штраймле, и выглядывает через две дырки. И его подгузник переполнен потому что его не меняли два года, все поднимается мне в голову, и у меня нет выбора кроме как подключить то что осталось от моей головы к сети снов, и спрятать память в облаке, зашифрованную так, что даже я забуду пароль, который является первым знаком - что что-то было не в порядке.

Смерть в колыбели

Мне приснилось, что я сплю и вдруг мой сын перестает дышать и я сразу просыпаюсь посреди сна бегу к его кровати но нет, он дышит. И тогда я засыпаю и опять он перестает дышать, посреди сна, какая такая тишина! И я вскакиваю быстро, он зарыт в одеялах, но нет он дышит. И я засыпаю, я вижу сон, но опять - и опять я подпрыгиваю, и нет он дышит.

Пропавший сын

Мне приснилось, мой сын это улитка и пропал у меня в траве, включить свет. Но суббота, может завтра будет свет найдем его, нет кто-то наступит на него уходите отсюда, все, но гости даже когда они уходят они наступают, какой-то большой таракан съест его ночью. Плачу, сын это улитка, потерялся в траве, занята разговаривать с подругами, занят что если бы я женился на другой, забыл о нем. Вдруг вспоминаю (как я мог забыть?), умоляю гостей, кричу, чтобы оставили свет даже если сегодня суббота, наверное кто-то наступил на него, как предыдущий сын который умер. Но вдруг я думаю момент какой предыдущий сын не помню чтобы был предыдущий сын который умер. И я не понимаю как она успела, я вообще не помню чтобы она была беременна, не знал что у нее есть еще сын.

Потерянный отец

Мне приснилось, что у Бога проблемная помощница. Властная, думает что она управляющая места, а он только место. Он может быть садом, но она садовница. И даже то что он сад, он не контролирует деревья, он только подходящая среда для праведников расти. Огромные праведники которым понадобились тысячи лет чтобы вырасти, а теперь приходят с топорами. Праведники древнее мира, с до творения, потому что по кольцам им десять тысяч лет, а теперь пропало - сколько займет и все равно никогда не вернемся к прежнему состоянию. И она не дает ему к сыну, не доверяет ему. Отдаляет, прячет его. В раю. Ищу его. Где ты? Но тогда я останавливаюсь. Нет. Есть другой путь. И я говорю Богу: возьми сына твоего, единственного твоего.

Лечение души и лечение тела

Мне приснилось, что надо мной издеваются. И у меня есть выбор сделать обратное жертвоприношение Ицхака, и принести себя в жертву на алтаре - ради моего сына. Но и это не поможет. Не по-настоящему. И все же, каждый раз когда я вспоминаю его лицо, мне хочется взобраться на алтарь. И я уже не могу смотреть ему в глаза. И я ненавижу тех, кто желает полного выздоровления, потому что от этого не выздоравливают. Даже не знают болезнь ли это. Но - я знаю что и это ложь.

По прошествии дней

Мне приснилось, что поскольку нет справедливости на земле - должна быть справедливость на небесах. И поскольку нет на небесах - должна быть справедливость в космосе. Но поскольку космос пуст, даже более чем небеса - справедливость может быть только в будущем мире, мире воскрешения, то есть: глубоко в земле. И я брожу по кладбищу из камней, где надгробия это люди. И стоит огромный шум на кладбище, потому что вместо того чтобы читать надгробия, камни говорят. И одна рука памяти говорит: я хочу напомнить, что Эйнштейны и гении второй половины 20-го века - сгорели в Освенциме. И высокий камень памяти говорит: Мессия это душа слишком высокая для мира. И от множества глаз наверху я почти падаю спотыкаюсь о совсем маленький камень на полу, по ошибке я пинаю его, и слышится тоненький голос, совсем не толстый как у камня: каждый настоящий мессия - рождается мертвым. И вот и она - она - и она там! Но нам больше не о чем говорить. И она говорит мне: привет. И я говорю ей: привет. И перехожу к следующей могиле.

Он никогда не узнает

Мне приснилось, что наш ребенок возвращается в будущем из рая. И я говорю: что ты учил сегодня в саду. И ребенок говорит: мы учили - я знаю. И он смотрит на меня пугающими глазами взрослого и говорит: папа я знаю. И я дрожу: что ты знаешь? И ребенок он уже совсем большой. Ты открыл ящики первого ребе? И он уже с белой бородой в четыре года, улыбается ртом но глазами плачет - он знает. И ребенок уже умер, и я вспоминаю, каким глупцом я был. Верить. И написано на могиле ребенка: я знаю.

()

Мне приснилось, что духовные условия продолжают ухудшаться. Сайты, которые создают зависимость от времени вместо пространства, и так оставляют нас все время бодрствующими. Группа это форма, которая испортила человеческий род. Не друзья, а союз. Тайная коммуникация, не публичная, не испорченная. И       и я решаю что мне надоело и в следующий раз когда ребенок и жена мешают мне будят меня посреди сна я не стараюсь запомнить его, и пусть он потеряется навсегда.

У тьмы тоже есть скорость. И действительно существует такая вещь как скорость тьмы

Мне приснилось, что я смотрю фильм о приходе Мессии, и первая его сцена это осел, который едет один в Иерусалим. И позади осла все время огромная толпа черных раввинов, которые гонятся за ним, падают, не могут его догнать, и все это несмотря на то, что он продвигается очень медленно, если бы я не знал что он движется я бы подумал что он стоит на месте.

Благая весть

Мне приснилось, что я просыпаюсь от криков всех соседей: кто это делает, что это посреди ночи? И стоит ужасный шум: глас вестника вещает и говорит, глас вестника говорит. И глухой старик в халате смотрит на меня растерянно: пожалуйста скажи мне что он говорит? И соседка-светская проклинает: твою мать вестник и говорит что? И я спускаюсь и вижу что это идет из канализации. Избавление из канализации? И наклоняется туда мой сын морщит нос, и уходит оттуда хныча, и он говорит (и все в порядке!): если Мессия приходит из канализации тогда я не хочу. И я вижу что там никого нет тогда я открываю крышку и захожу. И сидит там какой-то чмошник один, и я говорю ему: заткнись, сейчас ночь. Дай поспать. И он пищит мне: сам заткнись! В дни Мессии говорят только словами Торы. - Что? Но этот еврейский крыс бежит по каналу и пищит: что слышал. Все что люди говорят это только слова Торы. Нет другого языка. Поэтому сын не говорит. И я бегу за ним: конечно, моя жена будет сплетничать словами Торы. И он поворачивается ко мне и чирикает: жены Мессии, женщины дней Мессии, твоя жена будет твоей хаврутой [партнером по учебе], и даже ваши ссоры это только споры в Торе, например по поводу законов о Мессии. И я последний светский, то есть не то чтобы я не дай бог нарушаю Тору, а то что я человек будней, и я прячусь здесь в канализации потому что запрещено говорить слова Торы в нечистых местах, упс, и это тоже слова Торы. Ты понимаешь проблему? И я говорю ему: успокойся, уже решили это. Ты можешь быть крембо [израильская сладость].
- Крембо?
- Черный снаружи и белый внутри. До прихода Мессии была обратная проблема, было много светских анусим [насильственно обращенных]. Они были внутри религиозными, только боялись что у них заберут детей, что будут отверженными, разводы, частные детективы, органы безопасности, они были черными внутри и белыми снаружи, религиозные в шкафу. И в момент когда они входили в шкаф сразу надевали штраймл только чтобы почувствовать на секунду что это такое, тайно целовали мезузу которую прикрепляли к двери шкафа, быстро говорили Шма Исраэль, чик-чак придумывали какое-нибудь новшество в Торе. И жена кричала снаружи, не верила: что ты там делаешь внутри?