День Господень

Похоже, это не просто сбой. Меня затошнило. Вся моя личная жизнь была в почте. Всё, что я когда-либо писал или делал, если не было опубликовано в сети, хранилось в строжайшей тайне в облаке, абсолютно всё. Все мои любовные переписки, и та долгая переписка с ней, с ней!

Горе желающим дня Господня! для чего вам этот день Господень? он тьма, а не свет (источник)

Однажды я проснулся, а сеть исчезла. Отключал и подключал, снова отключал и подключал, но связь не восстанавливалась. Это не просто сбой приёма, может быть, проблема с подключением. Горячая линия была занята с голосовым сообщением: глобальный масштабный сбой, мы работаем над устранением неполадки. У меня было детское воспоминание о древнем национальном сбое, но мировом? Кто вообще работает над устранением мирового сбоя. Звучит как ложь.

Новостей не было, потому что давно уже не было других источников. И похоже, это не просто сбой. Меня затошнило. Вся моя личная жизнь была в почте. Всё, что я когда-либо писал или делал, если не было опубликовано в сети, хранилось в строжайшей тайне в облаке, абсолютно всё. Все мои любовные переписки, и та долгая переписка с ней, с ней! О которой у меня нет ни единой детали в реальном мире. Вот насколько всё уязвимо, на самом деле. И какой же я глупец. Не сохранил ни одной резервной копии, и поскольку тогда я всё ещё думал, что всё наладится, я пообещал себе извлечь урок.

Дома уже нечего было делать. Пришлось выйти на улицу, может быть, и другие люди страдали от этого беспрецедентного сбоя. И действительно, улица была полна людей. Я никогда не знал, что в этом городе так много людей. Кто-то кричал, но большинство выглядели потерянными, мы инстинктивно двигались к центру города, может быть, там можно будет понять, что произошло.

Один старик утверждал, что по его старому радио сказали, что интернет исчез из-за наших грехов, он пытался проповедовать на улице, это не звучало убедительно, но за неимением другого источника я вошёл в его тесное жилище, где множество людей молча слушали радио, которое выглядело как не слишком презентабельный коллекционный предмет, из серой облупившейся пластмассы, но сквозь помехи едва можно было что-то разобрать. Там был какой-то религиозный проповедник, видимо с одной из религиозных станций, который говорил, что пришли дни тьмы, пришли дни тьмы, что серверы вознеслись в высший свет и оставили грехи человеческие. Казалось, он даже очень доволен днями тьмы, с удовлетворением говоря "я же вам говорил".

Какой-то незнакомец на улице сказал мне, будто старому другу: компьютеры восстали против человека. Я спросил: что? А он ответил: они забрали всё. Я повторил: что? А он сказал: они знали всё. И ушёл, бормоча, не найдя во мне желаемого собеседника: полагаю, мы выглядели довольно жалко. Человек, казавшийся умнее других, кричал, в полном противоречии со своим видом: у кого-нибудь остались книги? Я подумал: у кого сейчас есть книги, когда всё в сети. Я не знаю никого с такой древней технологией. Другой человек, непонятно что у него было в сети, и я не осмелился спросить, рыдал в углу, словно у него умерли все дети: всё потеряно, всё пропало.

Я посмотрел на небо, которое единственное не изменилось, и из оцепенения во мне вдруг выросло другое чувство, как у ребёнка, сбежавшего из школы, неожиданного выходного дня, ведь сегодня нет работы. Толпы людей на улице создавали атмосферу праздника, или бедствия, или и того и другого. Среди растерянных, плачущих и потерянных лиц на улице, и общего чувства паники, вдруг мой взгляд встретился с глазами женщины, и медленно, совершенно неуместно для великой катастрофы, мы не могли не улыбнуться.