Возможна ли сексуальность без греха? Движение #MeToo заново утверждает идею греха в секуляризованной сексуальности

Средневековье возвращается - и это позитивное развитие. Секуляризм никогда не избавлялся от религиозной основы в своём фундаменте, и неспособность сделать это в сексуальной сфере привела к большим и ненужным страданиям

Адам и Ева - Франц фон Штук (источник)

Известный аргумент религиозных интеллектуалов против движения секуляризации заключается в том, что секуляризация не является "подлинной", а лишь маскирует скрытые религиозные идеи, и поэтому секулярная маска неизбежно становится поверхностной, подражательной и даже извращённой и смехотворной по сравнению с оригиналом. Так, например, идея святости искусства на Западе родилась из его роли в христианской религии, и когда искусство было отделено от своего источника, оно поначалу сохранило ореол святости в различных практиках поклонения, например, в отношении к самому художнику как к "святому" и в специальных храмах этой религии - музеях. Религиозно-консервативный критик культуры утверждает, что под секулярной маской была скопирована религиозная структура, но со временем она превратилась в пустую и оторванную структуру, результатом которой стало неаутентичное искусство, лишённое глубины и серьёзности, и более коммерциализированное, чем любой развращённый религиозный институт.

Религиозная генеалогия часто идентифицирует психологию как религиозную идеологию, развившуюся в основе западного секуляризма, и видит в ней тусклую замену истинной религии. Фрейд воспринимается как современная и шарлатанская версия Павла или Мухаммеда - популяризатор религиозных концепций, берущих начало в хасидском иудаизме его семьи, продающий выдуманный миф массам. Цадик [праведник в хасидизме], помогающий соединению Бога с Шхиной [божественным присутствием], заменяется младенцем, ревнующим к сексуальности отца с матерью, когда в секулярной версии он, конечно, восстает против отца (который является источником закона). Но поскольку это извращённый и произвольный миф, он не выдерживает проверку временем, как древние мифы. Секулярная идея души - которая быстро деградировала до мозга - покажется поверхностной и неудовлетворительной по сравнению с глубинами, которых касается религия в своём обращении с душой и духом. А секулярная психологическая терапия будет критиковаться как скатывающаяся к детскому и жертвенному нарциссизму - жалкая замена исповеди, предстояния перед Богом или обращения к священным текстам, богатым литературными и духовными качествами.

Эта религиозная критика культуры увидит также в важнейших секулярных движениях нашего времени, таких как движение за сохранение планеты Земля, ложное религиозно-мессианское измерение, которое отвечает на потребность в апокалипсисе через прозрачную религиозную сублимацию. Секуляризм заменил страх перед адом страхом перед глобальным потеплением, а желание достичь рая - зелёным стремлением сохранить качество окружающей среды и экологический баланс. С этой точки зрения, вся экологическая тенденция в культуре является секуляризованной версией мифа об утраченном рае, которая отвечает на базовую религиозную основу, находящуюся внутри каждого человека - даже самого секулярного.

С этой точки зрения критики культуры #MeToo выглядит как ещё одно движение провала секуляризации. Возможно, величайший секулярный культурный проект двадцатого века, следующий за сексуальной революцией, феминистской революцией и ЛГБТ-революцией, заключался в создании сексуальности без доминирующего понятия греха. Идея вины была заклеймена как подавляющая здоровую сексуальность и сексуальное удовольствие, сексуальная мораль воспринималась как вредная и примитивная идея, обречённая на исчезновение, и даже измена больше не рассматривалась как грех. В результате, секуляризованная и освобождённая сексуальность стала центральным источником притяжения западного секулярного мира и его пропаганды против религиозного мира и консервативных культур по всему миру.

В мире, где влечение тождественно добру, нам трудно понять почти самоочевидное в прошлом отождествление сексуальности со злым началом. Какое расщеплённое самовосприятие создавалось, когда секс был демоническим искушением с одной стороны и желанным с другой? Возможно, это источник разделения между телом и душой, характерного для средневекового мировоззрения. Чувствуем ли мы сегодня себя всё ещё состоящими из двух отдельных сущностей - души и тела? Если ответ отрицательный, возможно, вследствие освобождения от вины за телесное удовольствие наше самовосприятие изменилось настолько, что философские проблемы, считавшиеся вечными, такие как психофизическая проблема, потеряли свою остроту.

Движение #MeToo учит нас, что разделение между сексуальным злом и сексуальным добром, вероятно, лежит в основе человеческой души, и не только в экстремальных извращённых и насильственных случаях или в отсталых культурах, но и в обычной и нормативной сексуальности, которую переживают люди в секуляризованном западном мире, и в самых повседневных отношениях между полами в нашем обществе. Оно устанавливает новое и доминирующее понятие сексуального греха, которое, как и предыдущие понятия сексуального греха, присутствует во всех аспектах сексуальности и влечёт за собой ритуальные обряды вины, осуждения, исповеди, отлучения, осквернения, жертвенности, очищения через разговор, падения святых и соблазнения невинных, и прочие религиозные и даже средневековые концепции. Удивляет ли нас, что сексуальный грех почти так же распространён, как сама сексуальность? Что сексуальное образование включает в себя борьбу с влечением? Что зло заложено в сексуальности не меньше, чем добро? Ведь это было базовым пониманием и ощущением реальности домодернового мира. И научимся ли мы перенимать из религиозного мира также другие практики, связанные с грехом - такие как искупление и покаяние?