Каково будущее Израиля?

О четырех методах обучения - которые являются четырьмя базовыми культурами обучения

Вот что осталось: что такое еврейство? Не определенное содержание, а хамелеонный остаток культурного хамелеона, от которого он не смог избавиться. То есть: его метод (источник)

Коронавирус - как одновременный глобальный кризис с явными количественными измерениями - впервые позволяет провести относительно объективное математическое сравнение между культурами. Её график фактически делит мир качественно на четыре типа культур: Восточная Азия, Европа и Старый Свет, обе Америки (Англия представляет собой интересный промежуточный случай между Европой и США), и еще один странный и уникальный случай - еврейская культура. Если у кого-то были сомнения, принадлежит ли еврейское государство к Западу или к Востоку, и возможно даже видел в этом корень расколов в Израиле: левые против правых, светские против религиозных, ашкеназы против сефардов и т.д. (которые в свою очередь отражают древние глубинные тенденции, которые можно проследить до царств Израиля и Иудеи и даже до столкновения между месопотамскими и египетскими влияниями в Библии и так далее до первичных понятий) - то последнее десятилетие дало на это странный ответ: ни то, ни другое. Здесь происходит развитие, которое уникально по отношению к большим блокам - и еврейская культура действительно отличается. Ни Восток, ни Запад, и даже не смешанное.

То, что больше всего определяет долгосрочное развитие культуры - это её внутренний метод, больше чем любые случайные внешние обстоятельства. Потому что если бы всё было только влияниями, реакциями и сочетаниями обстоятельств - и другими историческими идеями, чья объяснительная сила очень слаба и может подходить к любому развитию - мы бы ожидали перемешивания, разбавления и полного объединения в долгосрочной перспективе: мысль о том, что всё только взаимодействия и сеть взаимных влияний - это пустое языково-коммуникативное представление. Напротив, метод по сути определяет внутреннюю уникальность определенной культуры - потому что трудно изменить сам метод изменения, и поэтому он продолжает влиять (у людей уникальный метод называется: личность). И поскольку метод является самой трудной для изменения частью в любой обучающейся системе - именно он чаще всего приводит к её гибели (а не какая-то случайная ошибка в самом обучении - такая случайная ошибка в конечном итоге будет исправлена после уплаты её цены). Метод всегда является наименее адаптивной частью системы, например характер индивида, или базовая динамика в отношениях (или семье), или культура коммерческой компании или общественной организации, или культура народа и его национальный характер, или характер биологического вида (да, у тигра тоже есть характер. Разве это не политкорректно утверждать, что у тигра есть характер?). Эволюция, например, позволяет адаптацию, но в ней было очень мало изменений и адаптации самого эволюционного механизма, и в случаях, когда он сам подвергался вызову, происходили широкомасштабные вымирания - почти без адаптации. Неудача в методе почти всегда является замкнутым кругом, и поэтому из него очень трудно выйти (это причина, по которой так трудно выйти из философской парадигмы, как философия языка). Итак, как мы охарактеризуем культурные методы?

Самое грубое разделение методов обучения на четыре основных типа древнее как времена мудрецов Талмуда, и именно оно расшифровывает уникальную израильскую глупость, которая также является уникальной израильской мудростью: "Четыре типа учеников: быстро воспринимает и быстро забывает - его достоинство уходит в его недостаток. Трудно воспринимает и трудно забывает - его недостаток уходит в его достоинство. Быстро воспринимает и трудно забывает - мудрец. Трудно воспринимает и быстро забывает - это плохая доля". Корень разделения в том, что в каждой обучающейся системе есть внутренние существующие паттерны, которые уже приобретены и выучены и которые она сохраняет, и новые паттерны, которые приобретаются и изучаются извне, и базовым параметром алгоритма обучения является то, насколько он чувствителен к новой информации, то есть: как быстро он учится. Новшество этой мишны в трактате Авот в том, что скорость - не всё в обучении, и есть как раз преимущество в невосприимчивости. Потому что если система спешит учиться и отбрасывать свои старые паттерны - её достоинство уходит в её недостаток. Так, например, есть люди, которые являются бабочками в отношениях, которые легко влюбляются до безумия - и с той же скоростью разочаровываются и бросают, и есть люди, которые влюбляются медленно и именно тогда их любовь длится, и есть лебеди, которые женятся на своей первой любви и любят навечно, и есть также те, кому очень трудно влюбиться - и очень легко разочароваться. Являются ли они плохой долей?

На самом деле нет идеального типа обучающегося, и каждый обучающийся подходит для другого вида системного вызова. Чем быстрее меняется сама среда, тем предпочтительнее именно цикл обучения бабочки перед лебедем или пингвином, и есть ситуации, в которых именно осторожный, который никогда не доверяет, мышь - обладает выигрышным методом. Но характерный график обучения четырех типов учащихся раскрывает нам очень базовое разделение мировых культур, в соответствии с графиком их адаптации к новому системному вызову, с которым они все столкнулись одновременно: кризис коронавируса. Культуры Дальнего Востока - это те, чей метод ревностно сохраняет их внутреннюю традицию (поэтому очень длинную), но также очень быстро принимает новые паттерны, что часто понимается как поверхностное копирование и пустое подражание - быстро воспринимает и трудно забывает. Это секрет их экономического капиталистического или научного успеха по сравнению с их политическим и социальным консерватизмом (сочетание, которое на Западе является противоречием в терминах). Япония является парадигматическим примером этого, но также Китай, обе Кореи и азиатские тигры, и в будущем также Индия. Европа, напротив, как старый континент (также демографически) и закостенелый, была как всегда очень медленной в своей запоздалой реакции и усвоении, но с момента, когда государственный механизм вступил в действие, она сохранила свои достижения и действовала с последовательной эффективностью и систематичностью - трудно воспринимает и трудно забывает, его недостаток уходит в его достоинство.

Напротив, Америки, культуры Нового Света, представляют более интересный случай, который создал уникальную неадаптивную реакцию на коронавирус (и не только у Трампа, но во всей Латинской Америке). Базовый метод американской культуры быстро отбрасывает паттерны с легкостью (и в любом случае в Новом Свете нет значительной древней традиции и культурной тяжести), и тем самым создает впечатление динамичности, потому что ничто не длится, но с другой стороны она очень упряма и относительно невосприимчива к внешним соображениям и изменениям, из пустого этоса успеха и фундаментализма самоверы. Отсюда знаменитая американская глупость, культурная поверхностность и отсутствие глубокого видения мира и других культур - трудно воспринимает и быстро забывает. Видимо, к удивлению мудрецов Талмуда, это как раз очень успешный метод в нашем сегодняшнем мире, потому что он позволяет очень мало внутренних тормозов (сохранение старых паттернов) и с другой стороны очень мало учета внешних давлений и обстоятельств (мало обучения извне - и много движения изнутри себя). Это нарциссический метод успешного генерального директора, или сила американского туриста, который ничему не учится у другой культуры, а топчет мир своей американскостью, или наивного и идеалистического американского завоевателя (как "Тихий американец" Грэма Грина), или просто насилие общества (в обеих Америках). Коронавирус - это уникальный редкий внешний вызов (биологический, а не человеческий), где пренебрежение и игнорирование и продолжение "по-своему" не помогают в борьбе с ним (но они определенно помогают в экономической борьбе - ФРС просто надувает биржу как будто нет завтра. Праздник!). Поэтому Америка является матерью низкой культуры и крупнейшим её распространителем в мире, к ужасу всех других культур, просто потому что у того, у кого нет внутренней глубины и кому не важно, что о нем думают снаружи - он хорош в порно. Есть ли лучшее определение для Facebook чем трудно воспринимает и быстро забывает? Отсутствие осознанности - это сила намного более мощная, чем осознанность (не говоря уже о неосознанной осознанности... еще одно американское превосходство). Но как насчет четвертого типа?

Есть один народ, который был рассеян и разбросан среди народов, и его сыновья ассимилировали себя культурно со скоростью хамелеона во всех странах, и их религии отличаются от всех народов. Израильская инновационность, еврейская невротичность, истерия, которая сменяется самодовольством, которое сменяется криками и подмигиваниями и импульсивностью, а затем снова паникой, быстрая ассимиляция и поселение внутри других культур и постоянное желание эмигрировать, уволиться, быть кем-то другим, а затем снова чем-то другим, нация стартапов и уникальная неудача перед коронавирусом после уникального успеха перед коронавирусом - все они проистекают из одного корня: из метода. Быстро учится и быстро забывает - его достоинство уходит в его недостаток. Ведь что остается еврейского в ассимилированном еврее? Только: сама способность к ассимиляции. Это его метод (даже без какого-либо еврейского содержания). Поэтому он может быть более немецким, чем немец, а затем более американским, чем американец, а затем снова хамелеоном без привязанности, и всегда: превосходным культурным и деловым предпринимателем и вечным мигрантом (или по крайней мере вечным путешественником с рюкзаком). Но решило ли государство проблему оторванного от корней? Нет, оно только перенесло её в пространство государства: государство без корней и оторванное. Поэтому в Израиле есть только короткий срок и только спринт: первое место в мире - во второй волне. Ведь что случилось с коронавирусом? Худшее, что может случиться с проблемой в Израиле: она превратилась из внешнего вызова обучения (нового и блестящего!) во внутренний вызов (немного старый и скучный). И посмотрите, какая удивительная метаморфоза. Пока кризис воспринимался как внешняя угроза, как терроризм, реакция была тотальной мобилизацией и абсолютной паникой. В момент, когда он стал внутренней проблемой, с ним случилось то, что происходит с любой внутренней проблемой в Израиле: волокита и пренебрежение тем, что уже выучено, и запущенность неприятности. Кому какое дело?

Потому что это самая быстро обучающаяся культура в мире: первая в идентификации и принятии и первая в забвении и забывании того, чему научилась, и снова повторении той же истории. Государство, в котором нет ни капли управляемости и институтов, на которые можно положиться, и всё близко и яалла яалла и бардак и импровизация и халтура и провал и наглость и похлопывание по плечу и приятель и отсутствие межличностных границ и способности к мгновенной социальной адаптации между незнакомцами без стыда и с национальными настроениями, меняющимися как флюгер, когда скандал гонится за скандалом и всё всё время кипит и бурлит и лишено преемственности и стартапы превращаются в экзиты а не в гигантские компании и регистрируется много патентов и мало долгосрочного планирования и культурная память полностью амнезична. Добро пожаловать в культуру, которая учится слишком быстро.

Так что же будет с культурой, обладающей самой низкой ингибицией в мире? Казалось бы, по мере того как развитие в мире ускоряется, преимущество еврейской культуры над гоями будет расти, и важность инноваций будет расти за счет консерватизма, и преимущество обучения за счет фиксации будет как преимущество света над тьмой. Но на самом деле культуре нужна тьма. Способность еврейской культуры поддерживать государство за пределами самого факта его существования, то есть поддерживать долгосрочную обучающую структуру с глубокой культурной традицией и ценностью - находится под большим вопросом. Биби не является несчастным случаем, который произошел с нами, как Трамп не является несчастным случаем Америки - а дистиллированной сущностью национального характера. Поэтому если еврейская культура желает культурной жизни, она должна как раз усилить в себе консервативные и традиционные элементы, и учиться у Восточной Азии. Быстрое обучение не тождественно мудрости, и иногда противоречит ей (это одно из объяснений трудности мозга учиться вещам, которые компьютер учит быстро - биология часто предпочитала стабильность эффективности).

Настоящее обучение - это не просто увеличение параметра гибкости и скорости до бесконечности, а зависит именно от глубины обучения - от способности бросать вызов базовым и фундаментальным паттернам, а не просто отбрасывать их походя. Не просто замена старого новым, а встреча старого с новым - и их сочетание (в противоположность борьбе между ними). Настоящий вызов - это свести вместе "трудно забывать" с "быстро воспринимать" - и здесь часто терпят неудачу даже культуры Дальнего Востока, которые не могут создать сочетание между старым и новым, а именно параллельное существование - изолированно, в плоскостях, которые не встречаются (отсюда отсутствие глубины в их изучении нового - в дешевом подражании. Да, легкость обучения - это тоже проклятие!). Сможет ли наша импульсивная культура - легкомысленная и легкодумная - пройти эту глубокую метаморфозу?

Что ж, всегда возможно, что появится какой-нибудь Наполеон, который изменит характер государства силой своей личности и организационной способности, но каковы шансы на это? Единственный человек, который является гением, который не только вырос, но и преуспел в израильской системе в последние десятилетия, вообще не человек, а картофель, отзывающийся на имя Айзенкот. Никогда нельзя недооценивать способности супер-планировщика и супер-менеджера с послужным списком, но еще больше нельзя недооценивать силу и настойчивость культурного метода, и один гениальный стратег не сможет устоять в проломе, даже если станет во главе правительства (и доказательство - толпа вообще не слышала о том, что у нас вырос гений в саду, и её способность различать между способностями высших руководителей системы нулевая. Только в Германии картофель может быть канцлером).

Всегда также возможно, что появится культурный гений, подобный Маймониду, Фрейду или автору Зоара, который силой своих уникальных-высших достижений переведет израильскую культуру на путь синтеза между новым и старым, и усилит её глубокий консерватизм и глубокую инновационность (в противоположность поверхностному консерватизму и поверхностной инновационности). Но испорченное образование не поспешит взрастить такого человека в культурной республике легкого веса и значения, как наша, которая больна точно той же болезнью: быстро воспринимает и быстро забывает (возможна ли вообще книга, которая будет иметь культурную важность и значение в наших краях? Сама функция не существует - каждый новый голос тонет в шуме). И вообще, является ли единственным шансом ожидание мессии?

Тем временем, по мере продолжения демографических тенденций, Израиль станет одним из самых молодых государств в мире за пределами третьего мира, с большим населением с низким образованием, которое думает, что знает всё - что в свою очередь создаст общество с импульсивным и краткосрочным стилем обучения. Становится ясно, что реальный ущерб от внешних проблем безопасности (занятость "оккупацией") был пренебрежением внутренними глубинными проблемами, пока их можно было решать - до того, как население потеряет организационный и человеческий капитал, импортированный из галута, с продвижением (которое является уменьшением) поколений. Дедушка профессор, его сын хайтекист, и внук - интеллектуальная игрушка-хулиган (то есть: избалованный младенец, детский и плаксивый, но также наглый, высокомерный и крикливый, который первый принимает каждый тренд и гаджет и первый теряет и отбрасывает его: первый в Сионе).

Израиль - это пирамидальная игра, где достижения настоящего строятся на образовании прошлого - и на способностях исчезающих поколений в основании пирамиды. Всё начинается (и поэтому также заканчивается) с образования и обучения. Евреи преуспели в этом и отсюда их достижения (нет никакого гения) - а израильтяне преуспели в отсутствии образования и поверхностном обучении, которое приходит (и уходит) "легко". Их элита была внешним импортом из галута, где она строилась над культурой гоев - у них не будет еще одной собственного производства. Пока еврейский метод был связан в основе с тяжелыми культурами (и пик: Германия), и был первым в обучении и инновациях и инициативе в фиксированной системе - это работало. Но одни? Система образования и окультуривания сама прошла ускоренный процесс варваризации - каждое поколение невежественнее предыдущего, и мы еще будем скучать по Биби.

Результаты гнилого образования более долгосрочны, чем любая демография, потому что это культура. Поэтому в обозримом долгосрочном периоде - Израиль останется неудачным государством, а еврейский народ останется успешным народом (насколько он сумеет внедриться в другие культуры и быть инновационным и предпринимательским элементом внутри них). Гибридная структура еврейской культуры, государства, у которого есть народ (а не просто народа, у которого есть государство), то есть структура диаспоры, возможно позволит еврейскому государству своего рода паразитическо-до-симбиотическое существование с глобальной культурой, точно как еврейское существование в самом галуте. Поэтому создание государства Израиль не создаст обратный переход от тезиса к антитезису - от галута к государству - а его историческим концом будет достижение синтеза: диаспора. У талантливого индивида (который, конечно, очень динамичный еврей с хамелеонными способностями) нет причины оставаться в неудачном государстве - и в неудачной культуре.

Потому что пришло время дать (по крайней мере себе) честный отчет о еврейской культуре. Прошло достаточно времени, чтобы мы могли подвести итог, что еврейская культура произвела из себя очень жалкие продукты по сравнению с мировой еврейской культурой в тот же период (за исключением, возможно, области поэзии. И возможно потому, что в ней труднее всего сравнивать культуры). Самый базовый вывод - это отказ от иврита как единственного родного языка, чтобы усилить переходность культуры. Возрождение иврита было ужасной исторической ошибкой, именно потому что оно преуспело (создать народ, который не слушает никого): его достоинство - ушло в его недостаток.

Но могло ли такое предложение вообще прийти в голову в другой, укорененной культуре? Каково на самом деле будущее еврейской культуры, если нет культурного будущего у еврейского государства? Наш оторванный от корней ведь сделает то, что он всегда делает: бросит. Сделает экзит. И откажется от эпизода исключительности иврита - величайшего вреда, который философия языка причинила двуязычному и меж-культурному по своей сути еврейству - в пользу обучения. Иврит должен был остаться сохраненным священным языком - чтобы мы могли создать плодотворный диалог между ним и языком будней: языком мира. Этот диалог просто не создался внутри самого иврита, чей вклад в мировую культуру ничтожен, и который давно забыл, откуда пришел (и это несмотря на то, что у языка были "все данные", потому что определяет не язык, а м-е-т-о-д). Поэтому проект Агнона провалился - потому что мы быстры в забывании, точно так же как мы быстры в восприятии (и иврит превратился в разговорный язык). Зоар был мудрее его и выбрал подделать целый язык - то есть создать чужой язык как священный язык. Так Зоар спасся от разрушения, которое создало возрождение иврита, которое было погребением священного и разрушением консервативного и глубокого культурного основания еврейства (кто сегодня еще ищет святость - ищет в Зоаре). Тем самым иврит обострил проблему быстрого перехода нашего метода - и сделал нашу культуру оторванной от больших культур, которые питали её в плодотворном симбиозе. И результат: отсутствие культуры.

Итак, еще не потеряна наша надежда. Холокост сделал нас иммунными к огромным самопотерям, и мы можем позволить себе терять и снова терять и терять даже сам вредный иврит, потому что мы духовные хамелеоны, и потому что язык не важен - важно только обучение. К нашему сожалению и к нашей радости, мы не сможем изменить наш метод, потому что он то, кто мы есть, и поэтому мы должны найти лучшие условия для его расцвета. Поэтому, из признания наших ограничений и нашей силы, мы должны отдалиться от всего, что связано с миром государства (и его политикой) - в галутном существовании (и для особо строгих: паразитическом) внутри самого государства. Это, при сопротивлении языку большинства и улицы и его пустой культуре - и соединении с мировой культурой (и особенно с растущей силой культур Дальнего Востока и филосемитской, за счет больного и антисемитского Запада). Галутно-культурное существование именно внутри государства Израиль является парадоксальной вершиной еврейского существования. Его недостаток - ушел в его достоинство.