О концепции сексуального террора: новый израильский стартап для мирового терроризма

Политическая кошка: новая колонка Бильхи Реувен. На этот раз кошка копается в очевидной связи между двумя видами групповой истерии, которую культивируют наши медиа. Почему изнасилование женщины или девочки считается более тяжким преступлением, чем их убийство? Сочетание табу, наиболее будоражащего массовое воображение в эпоху #MeToo, с идеей террора оказывается крайне плодотворным, и нам ещё предстоит вкусить немало его ядовитых плодов – и всё благодаря нашей истерии. О порно-терроре как будущем терроризма в 21 веке – и в нашем конфликте в частности. Потому что убийство – это так по-двадцатовековому

Мяуканье как израильский этос  (Источник)

Уже трудно понять, кто что придумал в этой совместной игре воображения израильтян и палестинцев под названием террор, где страхи становятся реальностью и наоборот. С момента угонов самолётов в семидесятых, террора смертников, автомобильных терактов – и прочих израильско-палестинских копродукций, широко освещавшихся в мире – наш локальный конфликт превратился в идейную лабораторию для мирового терроризма и источник подражания для мусульман и террористической индустрии по всему свету. Теперь местная стартап-индустрия шока – порождённая совместным творчеством обеих сторон в классической динамике взаимной эволюции хищника и жертвы – наконец пришла к новой многообещающей идее (которая, конечно, имеет древние корни): связь между террором и сексом. В следующий раз новый ИГИЛ [запрещённая в России террористическая организация] возможно будет публиковать снафф-видео с изнасилованием девочек, а не с убийством мужчин. Счётчик просмотров побьёт все рекорды.

Почему связь между террором и изнасилованием настолько эффективна в массовом воображении – и потому может стать террористическим оружием нового типа в мире, который уже не впечатляется убийством – но всё ещё впечатляется сексом? И почему мы снова помогаем террору, демонстрируя всем (и нашим врагам) наши глубочайшие страхи и обнажая самые тёмные уголки израильской души, которая необычайно возбуждается от сочетания вуайеризма со страхом и жертвенностью? Только сексуальный консерватизм палестинского общества до сих пор мешал ему использовать очевидную связь между террором и сексом – но массовая истерия вокруг дел об изнасиловании и убийстве девушки и изнасиловании девочки, и их потрясающая эффективность в воздействии на израильское общество, могут ещё создать эффект домино подражаний и изменить этос палестинского террора, который поначалу даже противился идее самоубийства (кто помнит?).

И кто виноват? Конечно – тот, кто не может сдержаться, и тот, кто публично содрогается, как в коллективном языческом ритуале вокруг жертвы. Ведь террор питается бурей, которую он вызывает в душе противника. В обществах, равнодушных к человеческой жизни, террор гораздо менее эффективен. Зато похищение "нашего общего ребёнка" – прекрасная идея в Израиле, хотя гораздо менее успешная за границей (потому что другие общества более равнодушны к своим солдатам). Вместо того, чтобы развивать и практиковать своего рода греческое стоическое и мужское (и героическое? ругательное слово) мировоззрение, подчёркивающее этос силы сдержанности ("гевер" [мужчина] от слова "хитгабрут" [преодоление]), израильское общество имеет этос кошки, только без самоуважения и благородства.

Еврейское желание публично оплакивать свою боль и участвовать в коллективном публичном вое после каждого события в промывке мозгов, ставшей постоянным ритуалом в медиа (которые всегда отменят любую другую повестку дня, потому что террор – это суверен, способный объявить чрезвычайное положение), превратило террор в центральное оружие конфликта. Мы ничему не научились из истории с Роном Арадом, и даже из сделки Шалита. Равнодушие – это сила. Плаксивость – это слабость. И речь идёт не только о политической силе или слабости, но о моральной силе и моральной слабости. Этос – это ключевое слово для культуры, желающей сохранить свою культурность даже перед лицом проявлений варварства.

Израильские СМИ – крупнейший коллаборационист террора (и даже экономически выигрывают от него через обратную связь) – как и все, кто одержимо потребляет их и наслаждается их содержанием и трансляциями терактов. Так что же альтернатива, спросят? Что ж, пусть народ Книги читает книгу – и научится у харедим [ультраортодоксальных евреев] оставить жизнь сиюминутную и сосредоточиться на жизни вечной (да, трудно сосредоточиться в эпоху смартфонов). Это истинная еврейская мораль, а не та, что "требует ответных действий", будто каждый израильтянин носит на своей странице в Facebook жезл начальника генштаба. Противостояние актуальности в целом и израильским медиа в частности – это величайший моральный поступок нашего времени.

Чем больше израильтяне будут содрогаться от идеи террора изнасилований – тем более эффективным он станет, тем более легитимным в палестинском сознании и более распространённым в практике террора (которая почти полностью состоит из актов подражания и по сути является игрой образов копирования и творчества, точно как в художественном жанре – ведь она существует по своей сути в пространстве общего воображения между создателем – террористом – и зрителем). Это самоисполняющееся пророчество ужаса, в цикле обратной связи между палестинским и израильским сознанием, который только усиливается и совершенствуется уже полвека. Только точка соприкосновения между этими двумя сознаниями создаёт общий духовный проект двух народов, успех которого уже не вызывает сомнений и который сделал их известными по всему миру – сознание террора. Поэтому пришло время заменить его альтернативным сознанием – и альтернативной актуальностью.